Реклама

[JE Countdown]

20.12.2011 в 01:23

Пишет  JE Countdown:

Сообщество Let's watch Countdown together! всех приветствует и сообщает, что уже пора готовиться к Countdown 2011 ^^
Сорри, мы в этом году задержались с первым постом, но у нас были причины, о чем вам мы и рассказываем


Организаторы - люди со скромной фантазией, но с неуемным желанием сделать так, чтобы "всем было хорошо" )))
К тому же лавры джей-рок-пати не дают нам покоя XDDD
Они клубятся под свою музыку, вон корейцев ваще не догонишь, а мы??? мы тоже хотим *__*
В общем, в этом году на обсуждение выносится следующее: варианты проведения нашего мероприятия


ВАРИАНТ 1 "Классический"
мы снимаем кинотеатр, как в прошлые разы
смотрим час Каунтдаун, час Саммари
потом радостно пища расходимся кучками по соседним заведениям
в этом году вряд ли будут диски и анкета, нам не показалось, что идея прижилась
максимальное количество людей - 55 человек
время - 2 часа
в итоге стоимость формата будет в районе 250 рублей


ВАРИАНТ 2 "Гламурный"
мы снимаем кафе
смотрим час Каунтдаун
затем фуршетимся, общаемся и клубимся )))
будут легкие закуски в отдельном зале и зал для танцев
и работающий бар
на первом этаже заведения есть весьма вкусное итальянское кафе
цена сильно зависит от количества людей, максимальное количество их в районе 75
время - с 4 вечера до 12 ночи
стоимость формата будет в районе 700-1000 рублей


по этому поводу ГОЛОСОВАНИЕ здесь

вопросы, пожелания, предложения и прочая и прочая ждутся с нетерпением

@темы: advertisment, info

---

[Eiji-kun.]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Kyoukasho ni Nosetai] 26.07.11 ~ Фрагмент.

[Eiji-kun.]

НИГДЕ НЕ РАЗМЕЩАТЬ БЕЗ НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ!


(avi; 1280х720; 167 mb; 5min37s )

Перевод на английский: NEWShFAN
Перевод на русский:  Big-news
Редактор:  Eiji-kun.

Скачать здесь или здесь.

Вопрос: Спасибо?

1. Да.		54	(100%)
Всего:		54

@темы: KAT-TUN, fanstuff: fansubs, media: video

---

[Koidzumi Risa]

Автор: Koidzumi Risa
Бета:  umi~kuraki
Название: Утешение
Персонажи: КамеРё
Рейтинг: G
Жанр: романтика, флафф
Размер: драббл
От писаки: заказ Таты.

прошу!

Рё никогда и подумать не мог, что, смотря на Каменаши, сможет испытывать такое возбуждение. И еще до этого он не мог представить, что в одном танце можно выразить так много.
Нишикидо сегодня пришел пораньше, чтобы спокойно порепетировать в одиночестве. А когда вошел в зал, то увидел там Каменаши. Тот перед большим, от пола до потолка, зеркалом самозабвенно двигался в такт с ритмичной мелодией. На нем был простые, свободные, очень удобные штаны и старая, безразмерная с вытянутыми рукавами водолазка, на макушке – хвостик, завязанный веселенькой голубой резинкой. И, хотя вид его был совсем несексуален, Рё не мог оторвать глаз от этого гибкого тела. Будто разряды проходили по телу Казуи, в каждом самом мельчайшем жесте содержался чувственный энергетический посыл. Нишикидо очень хотелось разглядеть за этими движениями и жестами, каково это тайное послание Каменаши.
Промелькнула и исчезла страсть, потом немного любви, горькой каплей пота по спине скатилось одиночество, в мягком изгибе руки - затаенная обида. Все это соединялось в разноцветную, эмоциональную феерию. Что-то внутри Рё затрепыхалось, отзываясь на нее. Еще немного и он кинулся бы к Каме, чтобы то ли утешить его, то ли повалить на пол и прямо здесь заставить так же остро реагировать на его ласки, как до этого - на музыку. Но в этот момент мелодия стала затихать, Каменаши сделал последнее движение и замер, тяжело дыша. Потом он, будто почувствовав чужой взгляд, резко обернулся.
- Рё?! Что ты здесь делаешь? – кажется, Каменаши выглядел немного смущенным.
- Пришел потренироваться перед завтрашним выступлением. А ты чего так рано? – Рё отвел глаза и принялся рассматривать гладкий темный пол, словно там было что-то необычайно интересное.
- У меня ведь съемки. Вот и приходится вставать засветло и репетировать рано утром, - Каменаши тоже взглянул на пол, но не увидел ничего занимательного. Каме немного помедлил, а потом пошел к своей сумке в углу, вытащил из нее полотенце для душа и хотел уже уходить.
- Каме, - голос Рё слегка дрогнул. Странные мысли кружились в голове. Нишикидо вдруг подумал, что никогда они не были друзьями, что никогда не оставались наедине дольше 10 минут, что даже совместная работа бывала редко. Он не понимал, почему эти незначительные доселе обстоятельства его так взволновали.
- Что? – Каменаши надоело ждать, пока Рё соберется что-то сказать.
- Ммм... Ты не мог бы мне помочь? Здесь никого нет, а мне бы хотелось, чтобы кто-то со стороны оценил мои движения.
-Предлагаешь мне посмотреть, как ты танцуешь?- Каме удивленно вскинул брови. Нишикидо медленно кивнул. Казу помедлил, прикидывая, сколько еще у него осталось времени, а потом уселся на пол рядом с сумкой, всем видом выражая готовность смотреть. Зазвучали первые ноты, полился из колонок хрипловатый голос самого Рё.
Некоторое время Нишикидо двигался под музыку, пытаясь вложить в танец столько же эмоций, что и Казуя. Но, хотя Каме молчал, зеркало, напротив, кричало, что все его старания пропадают зря. Если бы можно было фальшивить в танце, то это было бы именно она – фальшь, корявая, неприкрытая ложь.
Каменаши порывисто поднялся и подошел к нему сзади, прижался к спине. Его руки легли на кисти Рё, тот вздрогнул и задышал коротко и прерывисто.
- Плохо, - тихо произнес Казуя ему в самое ухо, - Закрой глаза. Услышь ритм, почувствуй музыку. Вспомни эмоции от песни, когда впервые увидел текст, когда пропел первые строчки и коснулся пальцами струн гитары. Помнишь? Легкий трепет, чуть страсти и так много-много любви. А еще… тайная нежность, которую можно прочитать только между строк. Так покажи всем эти чувства. Вырази их не только словами. Пусть почувствуют…
Нишикидо почувствовал, как от этого тихого, очень спокойного и уверенного голоса по спине побежали мелкие мурашки. Кажется, Каменаши продолжал еще что-то говорить, а Рё уже закрыл глаза и поплыл по волнам этого магического голоса и запаха цитрусов.
«Это ведь Каменаши, - пытаясь возвратиться к реальности, воззвал к рассудку Нишикидо, - Я помню его тощим подростком в мешковатых штанах. Помню, как каждый день после репетиции он тащился на бейсбольную тренировку и до темноты без устали размахивал битой. Как я дразнил его, как ревновал из-за их дружбы с Джином». В голове Рё было еще очень много разных воспоминаний, но ничто не могло ему помочь справиться с этим ворохом чувств. Вновь зазвучала мелодия, и руки Казу повлекли его за собой. Заученные движения вдруг перестали быть механическими и неуместными. Они слились с музыкой, дополняя и раскрывая ее.
Когда музыка стихла, Нишикидо почувствовал, как предательски дрожат руки и ноги, но это было вовсе не от усталости. Они стояли так близко, что, казалось, их тяжелое дыхание было общим. «Стоит только протянуть руку. Но стоит ли?» - подумал Рё.
-Каме, - вновь начал он, но Каменаши его перебил:
- Знаешь, до тебя, кроме Джина, никто так не смотрела, как я танцую. Он смотрел на меня и поэтому у меня всегда были силы. Для меня невозможно идти вперед только ради себя. Будто его взгляд всегда говорил мне: «Постарайся».
- Уже месяц прошел, как он уехал… - слова давались Нишикидо с трудом, - Позволь… позволь мне утешить тебя! Это не любовь, просто кто-то должен поделиться с тобой своим теплом.
Каме на мгновенье растерялся. Но Рё ведь не требовал ничего взамен, никаких обязательств, никаких правил и всего остального. Просто немного утешительного секса.
- Поцелуй меня…


Автор: Koidzumi Risa
Бета: umi~kuraki
Название: Утешение 2
Персонажи: КамеРё
Рейтинг: G
Жанр: романтика, флафф
Размер: драббл
От писаки: вроде как продолжение)
Утешение 2

@темы: KAT-TUN, Kanjani8

---

[Fanfiction]

[Kuroi_Kyoji]

Название: Перемены
Автор:  Kuroi_Kyoji
Бета:  Kuroi_Kyoji
Пейринг: Ryo/Jin
Жанр: Angst, Romantic
Рейтинг: NC-17
Заявка от  Yaa-Yaa: Вот, а РеДжина охота сильно... И ван-шота, и на много глав, если много глав, то лучше всего АУ, главное чтобы не игры в мафию, а то это как-то все дружно возлюбили писать, если ван-шот, то можно и реальные события, я прям мечтаю почитать, про отъезды Аканиши с точки зрения их с Ре отношений, или про уход Ре из Ньюсов.. И если НЦ, то Нишикидо-топ. Ну у меня вообще сдвиг на тему того, что Аканиши должен быть пассивом xDD
Примечание от автора: Все, что было в заявке, я конечно не смогла уместить в один фик, выбрала тему реальных событий.

Этот день стал для Аканиши Джина самым тяжелым в его жизни. Именно сегодня они с Джонни решили сказать Kat-Tun, что те лишаются буквы «A». Парень очень давно размышлял на эту тему, тщательно взвешивая все «за» и «против». По правде говоря, мысль о том, что он может быть соло-артистом, посещала его не один раз. Но это было так тяжело. Так трудно. Перечеркнуть столько совместных лет и просто уйти. Особенно тяжело было то, как рассказать об этом остальным.
На душе было тоскливо, если не сказать совсем паршиво. Джин зашел через знакомый порог в их репетиционную студию. Все так же.. Те же стены, та же мебель, те же инструменты, те же зеркала.. Только вот сейчас все это стало казаться таким чужим и таким далеким. Парень вздохнул. Как же не хотелось расстраивать ребят. Но раз он пообещал Джонни самому это сделать, то.. Обещания нужно выполнять.
Еще никого не было, поэтому Джин немного поностальгировал, походив по помещению. Быть может, он больше никогда не увидит это место. Если все будет так, как обещал Китагава, то он вскоре должен будет поехать в Америку. Ну как вскоре.. Когда подготовит достаточно много материала, чтобы там собрать танцоров и организовать шоу. В принципе у него было уже много задумок и эскизов. Поэтому Америка была не за горами. И все же.. Грусть в душе сейчас была как никогда отягощающей. Джин сел на стул и опустил голову, накинув на нее капюшон, принявшись ждать одногруппников.
Разговор с ними прошел как никогда холодно. Как будто они никогда и не были друзьями. Конечно, они были расстроены. И очень сильно. Их слова о том, что они постараются теперь существовать и без его участия, хоть и были сказаны с легкой улыбкой, но эта улыбка казалась неискренней. Такой фальшивой.
Разговор был окончен. Kat-Tun еще раз, улыбаясь, пожелали Джину удачи и, попрощавшись, ушли. Парень остался один. Сейчас больше всего на свете он хотел оказаться рядом с Ре, который бы поддержал его. Он изо всех сил старался не дать волю эмоциям и не разреветься, как девочке-тинейджеру. Но это давалось с трудом, и тонкая влажная дорожка все-таки прокатилась по щеке. Как никогда раньше, он чувствовал себя ужасно одиноким. Посидев в студии еще 10 минут, Джин встал и медленно вышел за дверь, оставив за ней все воспоминания.

***

Ощущения были как у разбитого хрустального шара. Полный хаос в голове. И абсолютная пустота. Словно его посещали дементоры из Гарри Поттера. Джин пару дней чувствовал себя призраком, который вроде бы и не существует, но все же находится в этом мире и что-то делает. Уход из группы стал болезненным не только для одногруппников, но и для него самого. Он всех подвел. На их глазах он выглядел предателем. От этого было очень хреново на сердце. За эти несколько дней Аканиши уже успел переговорить с Джонни по поводу его сольной карьеры, обсудить планы и даже провести фотосессию. Но чувство вины все еще его не отпускало. И иногда у него даже возникало чувство, словно он смотрит сам на себя со стороны. Он никогда в жизни не чувствовал себя таким одиноким. Ему нужен был Ре. Тот, кто бы поддержал его в любой ситуации, помог бы справиться с депрессией. Но Нишикидо в эту неделю был очень занят. У него были съемки очередной дорамы. Хотя он написал мейл, что как только освободится, обязательно зайдет к нему.

***

- И ты так и сказал, что уходишь из группы? – переспросил Ре, намазывая рисовую булочку апельсиновым джемом.
- Ага, - Джин кивнул, грустно опустив взгляд.
- Да, представляю их лица, - задумчиво протянул парень, откусив кусочек собственноприготовленного десерта. – Ммм, вкусно!
- Они выглядели так, словно я их помоями облил, - Аканиши сделал глоток из кружки с горячим чаем.
- Да не переживай ты так, - заметил Нишикидо. – В конце концов, это твое решение, твоя жизнь. И ты давно хотел сольной карьеры, насколько я помню.
- Так-то так, но я их предал, - пробормотал Джин.
- Вот не начинай только этого, хорошо? – Ре нахмурился. – Никого ты не предавал. Ты всего лишь следуешь своей мечте. Пройдет время, они свыкнутся. Хватит выглядеть так, как будто ты съел килограмм лимонов.
Аканиши поднял взгляд на друга. Пусть он и говорил иногда чересчур резко и грубо, но всегда в точку. Нишикидо всегда помогал ему справиться с личными переживаниями, снова превращая его в веселого Баканиши.
- Спасибо, Ре, - улыбнулся Джин.
- Да не за что, - пожал плечами тот, доедая булочку. – Значит, ты скоро летишь в Америку?
- Ага. Будешь скучать?
- Да ты что, в первый же день устрою вечеринку в честь моего освобождения от тебя, - усмехнулся Нишикидо. – Конечно, буду, балбес.
Джин удовлетворенно улыбнулся.

***

Прошло несколько месяцев. Все это время Аканиши активно работал в Америке. Надо сказать, у него все довольно неплохо получалось. Песни были готовы, танцы поставлены, костюмы подобраны. Депрессивные мысли были перебиты мыслями о шоу.
Но когда, наконец, были куплены билеты обратно в Японию, Джин вспомнил о Кат-Тун и Ре. Сидя в самолете, он представлял их встречу. Простили ли его бывшие одногруппники? Ждет ли его Нишикидо?
Квартира встретила его тепло и дружелюбно. Как будто он никуда и не уезжал. Джин принял душ, немного прибрался и решил написать Ре.
«Привет! Я приехал! Придешь?»
«О, какие люди! Тебе удивительно повезло. У меня как раз сегодня выходной. Жди, скоро буду».
Парень счастливо улыбнулся и пошел ставить чайник. Он искал подарок в огромной сумке вещей из Америки, когда Нишикидо позвонил в дверь.
- Баканииииши, - поприветствовал он друга, зайдя в квартиру и обняв его, как следует. – Честно, я скучал, - широкая кошачья улыбка.
- Я тоже, - надул губы Джин. – Хотя в Америке круто, - резко сменив настроение, засмеялся он. – Столько девушек красивых. И главное они готовы и хотят развлекаться! Не то, что японки.
- А тебе лишь бы повеселиться с девчонками, - усмехнулся Ре. – Кексы будешь? – он поднял пакет перед лицом парня.
- Конечно! Когда это я отказывался от сладкого? – оживился Аканиши.
Они весело побеседовали на кухне, попивая чай с кексами. Джин рассказал Нишикидо, чем он занимался в Америке, и что они с Джонни запланировали делать дальше.
- Значит на месяц ты весь мой? – улыбаясь, спросил Ре, когда они перебрались в гостинную на диван.
- Да, - кивнул Аканиши, еле сдерживая смех. – Можешь делать со мной все, что захочешь!
- Все, что захочу? – тихо переспросил Нишикидо, придвинувшись к парню поближе.
- Ага, - улыбнулся Джин, облизнув губы.
- Джин, ты такой бака, - не выдержал Ре, громко засмеявшись и отпрянув от друга, который подхватил его смех.
- Ты первый начал! Что за гомосексуальные намеки? – воскликнул Аканиши. – Или я что-то пропустил, пока был в отъезде?
- Да, - вдруг Нишикидо стал очень серьезным. - Меня изнасиловал Хина.
Грохот смеха.
Джин вытер глаза от выступивших слез.
- И ты стал геем.
- Ага.
- Все, хватит! А то у меня живот от смеха порвется, - Аканиши легонько толкнул друга в плечо.
- А если серьезно поднять эту тему, - задумчиво произнес Ре. – Ты бы вот смог переспать с парнем?
- Чего? – у Джина округлились глаза. – Смеешься?
- Ну, ты же целовался с ЯмаПи! – высказал правду в лицо Нишикидо.
- Это было очень давно и не так, как ты думаешь, - возразил Аканиши.
- А как? Без языков? Без обниманий? Как? – улыбнулся Ре.
- Тебе показать? – хохотнул Джин, но остановился, когда увидел серьезное лицо друга.
- Покажи, - тихо ответил он.
Аканиши вдруг резко стало жарко. И вспотели ладони. Ему и раньше приходилось видеть полувозбужденный взгляд Нишикидо, но это было на фотографиях в журналах. И то, потому что его друг всегда делал такой взгляд на фотосессиях. Но сейчас… Это было по-настоящему. Джин даже сглотнул комок, образовавшийся в горле. Ре его хочет? Конечно, для него не было секретом, что его хотели многие, причем не только фанатки, но и кое-кто из агентства. Но Ре… Они всегда были друзьями.
- Ты уверен? – тихо прошептал парень, понимая, что если он позволит этому томному взгляду себя загипнотизировать, то эмоции возьмут верх над разумом, и все может плохо закончиться.
Нишикидо молча кивнул, а Джин почувствовал, что его здравый смысл начал покидать его.
- Мы можем натворить глупостей, - все также тихо сказал Аканиши, придвинувшись к парню.
- Плевать, - Ре закусил нижнюю губу и, схватив Джина за футболку, резко дернул его к себе, впившись в губы жестким поцелуем.
Аканиши быстро сориентировался в ситуации и начал жадно отвечать на грубые ласки парня. Желание бурлило в нем. Было очень жарко и безумно хотелось секса. Хотя какой-то слабый отголосок разума твердил, что они не должны перейти границу. Но его очень не хотелось слушать.
Нишикидо плавно перешел от губ к шее Джина, вызвав у того протяжный стон. Он знал, что друг до ужаса боится прикосновений к его ключицам, но почему-то ему показалось, что если одновременно с этим ласкать его член, то коварная зона превратится в эрогенную. Так оно и получилось. Нишикидо запустил руку под джинсы Аканиши, слегка сжав его возбужденный орган, и провел языком по сексуально выделяющимся ключицам. Стон Джина, казалось, потревожил всех соседей по лестничной площадке. Он был одновременно и мольбой о пощаде, и требованием не останавливаться. При этом пальцы парня буквально впились в ногу Ре. И это стало хорошим сигналом к продолжению его пусть и немного садистских, но действенных ласк.
Язык Нишикидо медленно изучал плечи и шею Аканиши, а рука мягко сжимала его член. Джин чувствовал, как ему не хватает воздуха в легких. Все-таки его кожа была слишком чувствительной. И ему даже начало казаться, что он может кончить уже и от этого.
- Ре, я хочу тебя, - прошептал он, сквозь очередной стон, когда парень, сняв с него футболку, начал спускаться кратковременными поцелуями по его животу.
Нишикидо поднял голову, улыбнувшись в свойственной ему манере улыбкой чеширского кота.
- Ты уверен? – тихо спросил он, чтобы подразнить друга еще сильнее.
Тот облизнул пересохшие от возбуждения губы и кивнул. Ре снова улыбнулся и стянул с него джинсы, вместе с боксерами.
У Аканиши стоял. Ему вдруг стало стыдно за свою наготу, и он почувствовал, как прилил жар к щекам. Но желание пересилило, и Джин, ничего не сказав, взглянул на Нишикидо, который занялся его членом.
Ре вообще почему-то ни о чем не волновался и не переживал, как они потом будут общаться с бакой. В данный момент его больше интересовало, каков он на вкус. Парень мягко прошелся языком по всему стволу и акцентировался на головке. Стон Джина ему безумно понравился. Как и все, что делал бывший каттуновец, это было крайне сексуально. Ре облизнул головку еще раз. Странно, но вкус не вызвал негативных эмоций или тошнотворных рефлексов, к удивлению самого Нишикидо. Он приподнялся до уровня лица Джина. Тот смотрел на него томными от возбуждения глазами, явно говорящими «делай со мной все, что хочешь». Ре не стал спрашивать, готов ли он. Он решил действовать по своему усмотрению. Быстро метнув взглядом по сторонам, парень нашел тюбик с кремом для рук. У него никогда раньше ничего не было с мужчинами. Ну, вот так, по-серьезному. Фансервис это не то. Далеко не то. Однако, подумав логически, он решил, что в сексе с парнем нет ничего сложного. Не труднее, чем с девушкой.
Нишикидо снова поцеловал мягкие губы Джина и, сняв с себя всю одежду, не отводя глаз от парня, плавно лег между его ног. Пауза, которая возникла сейчас, стала последним шансом на то, чтобы остановиться, пока не поздно. Но, ни один, ни другой ничего не сказали. И Ре, выдавив крем на свой член, подставил его к сжатому колечку мышц парня. Аканиши опять облизнул губы и полностью расслабился. Он считал, что это поможет не почувствовать боль. Однако это было очень наивно.
Нишикидо надавил на вход и медленно вошел на пару сантиметров в Джина, отчего тот поморщился от возникших боли и дискомфорта.
- Итаййй, - сквозь зубы прошипел он, сжав пальцами спину Ре.
- Прости, потерпи немного, - тихо ответил тот, начав продвигаться дальше, но почувствовал, что парень его не пускает. – Расслабься.
- Тебе легко говорить, - недовольно прошептал Аканиши, но постарался выполнить слова Нишикидо, хотя это было очень сложно.
Ре двигался очень медленно и осторожно, осыпая поцелуями лицо и шею Джина. Нахождение внутри него давало потрясающие ощущения. Таких ему еще не удавалось испытывать. Он продвигался все глубже и глубже, постепенно ускоряя темп. Аканиши начал отвечать на его поцелуи, хрипло постанывая и периодически кусая собственные губы. Ре не спрашивал, хорошо ли ему. Это было глупо. Потому что все чувства друга были видны и без словестных ответов. Джину начал нравиться этот процесс. Его стоны становились все мягче и слаще, а пальцы уже не впивались судорожно в спину Ре, они плавно скользили по ней.
Через какое-то время Нишикидо услышал негромкий шепот Аканиши, сквозь учащенные постанывания:
- Ре, я скоро..
- Потерпи немного, - кусая губы, повторил уже произносимую им ранее фразу парень, который тоже был почти на грани.
Чувства и эмоции сплелись в одно. Два разгоряченных тела стали единым целым, отдаваясь и получая страсть друг друга. Капельки пота скатывались одна за другой на ставшие уже влажными простыни. И хриплые стоны парней, ставшие кульминацией их единения, перекрыли звуки проезжающих под окнами квартиры машин.
Джин мягко поцеловал мокрые губы Ре и улыбнулся.
- Ну и что мы сделали?
- А что мы сделали? – усмехнулся Нишикидо, ложась на спину.
- Мы переспали вообще-то, - засмеялся Аканиши, в шутку стукнув друга по голове. – Или ты не заметил?
- Бака, конечно, заметил, - Ре расплылся в улыбке. – Просто не понимаю, почему ты воспринимаешь это, как ошибку.
- Ммм, ну может быть, потому что мы друзья, - растягивая слова в своей манере, начал рассуждать Джин. – Или потому что мы парни, или потому что нас убьют в агентстве, если узнают, что мы сделали.
- Ты собрался всем из агентства рассказать? – поднял брови Нишикидо.
- Нет! – рассмеялся Аканиши. – Нет, конечно. Просто это может всплыть.
- Интересно, как это всплывет, если мы никому не скажем, - Ре дотронулся до кончика носа парня.
- Ты прав, - улыбнулся Джин. – Я не подумал. Ну и что мы теперь будем делать?
- Сейчас или вообще? – поинтересовался Нишикидо.
- Вообще, - кивнул головой Аканиши.
- Ты поедешь в Америку и сделаешь так, чтобы у них было состояние шока, что такой невероятно талантливый человек приехал из Японии. Чтобы они понимали, что и у нас есть, кем гордиться.
Джин улыбнулся.
- Я, - продолжил Ре. – Я продолжу свою работу здесь, в Японии. И когда ты будешь приезжать, мы будем заниматься жарким сексом. Как тебе такой вариант?
- Ммм, - Аканиши дотронулся указательным пальцем до своей нижней губы. – Устраивает. Только в следующий раз я буду сверху, - он снова улыбнулся.
- Эээээ, - хрипло протянул Нишикидо, в смущении закрываясь руками и улыбаясь.
- Да да, чтобы все было честно, - закивал Джин.
- Говоришь, как ребенок, - усмехнулся Ре, опуская руки от лица. – Хорошо, в следующий раз ты сверху, - утвердительно кивнул он.
Аканиши снова поцеловал его.

@темы: KAT-TUN, NEWS, Kanjani8

---

[Kyoukasho ni Nosetai!] 2011.09.20 ~ Ueda part

[Eiji-kun.]

НИГДЕ НЕ РАЗМЕЩАТЬ БЕЗ НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ!





Перевод на английский: Tetris no Miko
Тайминг и тайпсеттинг субтитров: kohaku
Перевод на русский:  Big-news
Редактор:  Eiji-kun.
Raw-видео: KAL@gb
Разрешение на перевод получено
(avi; 1280x720; 00:25:08; 745.52 MB)

Скачать.

Вопрос: Спасибо?

1. Да.		45	(100%)
Всего:		45

@темы: KAT-TUN, fanstuff: fansubs, media: video

---

Runaway ~Aisuru Kimi no tame ni~

[Eiji-kun.]

Прошлый пост не поднимается, так что новый.

Название: ランナウェイ~愛する君のために|Runaway ~Aisuru Kimi no tame ni~|Побег: Ради твоей любви.
Жанр: Триллер
Колличество серий: 5\?
Канал: TBS
Каст:
Ичихара Хаято - Катсураги Атару.
Тсукамото Такаши - Кавашима Рюноске.
Уэда Татсуя - Такимото Куя.
Суда Масаки - Кагами Шун.
Отношения героев:

Разрешение на перевод: получено.
Для просмотра рекомендуется Media Player Classic

Перевод на английский: Jessha@d-addicts
Перевод на русский:  Big-news
Редактор:  Eiji-kun.

НИГДЕ НЕ РАЗМЕЩАТЬ БЕЗ НАШЕГО РАЗРЕШЕНИЯ!

Добавлена 3 серия.

@темы: media: dorama/movies, KAT-TUN, fanstuff: fansubs, media: video

---

[Koidzumi Risa]

Автор: Koidzumi Risa
Бета:  umi~kuraki и Рин Уэда
Название: И для нас всегда будет лето…
Персонажи: Ямашита Томохиса
Рейтинг: PG-13
Жанр: Романтика
Дисклеймер: отказ.
Начало здесь
И новая седьмая глава здесь

@темы: NEWS, fanstuff: fanfiction

---

[реклама]

[nphoenix]

Открыто новое сообщество, посвящённое фан-творчеству по группе Kis-My-Ft2

@темы: advertisment

---

[erytelluris]

Аватары.
>> здесь

@темы: fanstuff: fanart

---

Runaway ~Aisuru Kimi no tame ni~

[Eiji-kun.]

Название: ランナウェイ~愛する君のために|Runaway ~Aisuru Kimi no tame ni~|Побег: Ради твоей любви.
Жанр: Триллер
Колличество серий: 3\?
Канал: TBS
Каст:
Ичихара Хаято - Катсураги Атару.
Тсукамото Такаши - Кавашима Рюноске.
Уэда Татсуя - Такимото Куя.
Суда Масаки - Кагами Шун.
Отношения героев:

Разрешение на перевод: получено.
Для просмотра рекомендуется Media Player Classic

Перевод на английский: Jessha@d-addicts
Перевод на русский:  Big-news
Редактор:  Eiji-kun.

1 серия.

2 серия. NEW!

запись создана: 12.11.2011 в 14:01

Вопрос: Спасибо?

1. Да.		68	(100%)
Всего:		68

@темы: media: dorama/movies, KAT-TUN, media: video

---

[icons] arashi + news + v6

[Oh~chan]

arashi [12]
news [9]
v6(morita + miyake) [4]

~la-la-la~

@темы: icons, V6, NEWS, Arashi, fanstuff: graphics

---

Для терпеливо ждущих перевода поклонников HMTMKMKM

[джаниз хэ]

Выкладываю перевод одного из ваншотов того же автора. Переводила давно, и тут наткнулась. (пока 28-я глава HMTMKMKM на редакции))

Ryo v.s Ran

Автор: kamexkame
Перевод:  johnnys heir
Пейринг: РёКаме
Рейтинг: PG-13
Саммари: Ран ревнует к Рё. Или он просто так думает. Между тем, Каме – ходячий секс. Или мы просто все так думаем. Погодите, это ж правда!

Ран ревнует к Рё.

Ран ревнует к Рё.
Рё может это определить лишь по одним её глазам, огромным и завистливым. Они сильно напоминают ему две маленьких лужицы гадости.
Фуу...
Честно говоря, он вполне в состоянии понять, почему она. Может. Ревновать. К нему. У неё на то есть все причины.
Всё-таки она уродливая сучка, а он Нишикидо Рё.
- Ты уродлива, - говорит ей Рё прямо в глаза, потому что когда предоставляется выбор снизить напряжение либо усилить его, угадайте, что бы выбрал Рё. А потом вспоминается, что обычно он говорил это Каме, и посмотрите, куда это его привело.
В той самой квартире Каме, на его кухне, как одинокий идиот, Рё разговаривает с этой уродливой сучкой в ожидании возвращения её хозяина, чтобы хоть как-то успокоить желание супер секса с этим бывшим бусаем, превратившемся в его бойфренда.
Он не хочет пойти той же дорожкой и с Ран, хотя технически это привело бы всё в ту же квартиру. Ведь Рё прекрасно знает, что Каме и Ран живут вместе. На секунду он позволяет этому альтернативному сценарию возникнуть в его голове и вполне может представить Каме в качестве этой драгоценной сучки, но тут же – тпру! Он останавливает сценарий на этом месте, потому что на самом деле не думает, что Ран может настолько суперски обеспечить ему секс, чтобы сделать её своей девушкой. Он даже думать об этом не хочет.
Кроме того, ему не нужна девушка. У него ведь есть уже парень, который даже выглядит как девушка.
- Беру свои слова обратно, - сообщает Рё Ран. – Ты не уродливая, не совсем. Скорее отвратительная.
Лужицы гадости мерцают болью а-ля Леди Ди, но Ран продолжает хранить молчание.
- О, - говорит Рё, и его голос звучит слишком громко в тихой кухне. - Понял. Ты даже не собираешься удостоить меня ответом, а? Даже не тявкнешь? Только не пеняй на то, что твоя внешность может быть обманчива, моя дорогая, и будто ты лишь кажешься сучкой, но в глубине души настоящая леди, да? У тебя есть педигри, вот и жуй. Не то, что мои другие тёлки... Они притворяются леди, а на самом деле настоящие сучки. Маленький сноб.
Рё раскрывает свой журнал на особенно выразительной странице, чтобы лужицы гадости могли в полной мере шокироваться псевдо-НЦшным содержанием, так их! Конечно, они не шокированы. Им даже ничуть не интересно.
Последние 3 часа Рё сосредоточенно раздумывал над просвечивающим лицемерием женского белья, натянутого на женскую плоть и чаще всего приходил к выводу и недоумевал, почему такое количество едва прикрытых грудей и интимных мест женщин так сильно заставляют его думать о Каме. Это и привело его к тому, что он впервые весь вечер смотрел на Ран. Он хотел узнать, сможет ли наблюдение за чем-то реально уродливым решить его проблему.
Но, оказалось, что даже неотрывное смотрение в лужицы гадости Ран не в силах избавить его от мыслей о Каме. А Каме, несмотря на свои заявления, что у него с Ран одинаковый цвет волос, даже и близко не выглядит как Ран. Боже. Каме, очевидно, проводит слишком много времени с Джином, чтоб его. Не то, чтобы Рё ревнует. Ничего подобного. Ни капельки.
В конце концов, Рё вынужден уступить и признать, что все эти их женские прелести и сами эти стервы всё равно заставляют его думать о Каме.
И он думает.
В последнее время постоянно.
Он постоянно думает о Каме.
Он постоянно думает о Каме, потому что думать о Каме – это всё, что он может.
А Каме никогда нет…
Дверной замок щёлкает и открывается.
Каме здесь.
Ран уже подскочила в совсем неподобающей леди манере, думает Рё, но зато это даёт ей преимущество, а уши взлетают с двух сторон от её уродливой заострённой морды. Как какая-то уродливая циничная версия слонёнка Дамбо, она вылетает из кухни и несётся через маленький коридор поприветствовать своего дорогого хозяина.
Рё точно не знает, почему он тоже вскочил на ноги и понёсся за Ран, будто соревнуясь в этой тупой гонке и даже желая победить, но Ран быстрее. Скорость собаки будто сверхзвуковая.
И конечно, Ран первая.
Рё останавливается у двери на кухню и небрежно облокачивается на стену.
Ран прыгает вокруг Каме.
Каме. Здесь.
Все эти палки, из которых состоит его тело, здесь, на пороге, так же невероятно собраны, как и в последний раз, когда Рё его видел. И его блестящие волосы тоже здесь. Шерсть Ран, несомненно, ни в какое сравнение с этими волосами. И его голос тоже тут, ровно в 23:27, странно и довольно хриплый из-за усталости. Рё точно знает сколько времени. Он хорошо знает каждую минуту, прошедшую сегодня с 21:07, и каждую из них ненавидит. Вплоть до этой. Эту 27-ю минуту 23-го часа он любит.
А точно ли?
Каме ещё не взглянул на него, но… эй, он точно счастлив видеть чёртову Ран! Бред, но так и есть.
- Привет-привет-привет! Моя девочка. Сильно скучала? Что? Так сильно?
Его слегка узловатые руки гладят, почёсывают и похлопывают брюхо этой сучки. А потом они похлопывают, почёсывают и гладят её не только там. Рё снова ненавидит минуты, причём сильнее, чем раньше. Теперь он даже секунды ненавидит.
Но суматоха взрыва радости по поводу этой уродины, наконец, заканчивается.
Каме быстро поднимает глаза.
- Привет, - произносит он. Рё получает лишь одно «привет», в отличие от трёх «привет» Ран. Не говоря уже о поглаживаниях и так далее, коих вообще не сосчитать.
Плюс ко всему, голос Каме звучит застенчиво.
Они встречаются 3 месяца, у каждого есть ключ от квартиры другого, и справедливости ради будет сказано, что они знают все эрогенные зоны друг друга (у Каме это всё, нафиг, тело). А тут он стесняется! Конечно, нельзя с уверенностью сказать, что они насмотрелись друг на друга за эти 3 месяца. Причём, в прямом смысле насмотрелись. Потому что они, конечно, видели друг друга, но в библейском восприятии. Полностью. С головы до ног.
Каме разувается. Он шевелит пальцами ног. Рё думает, как он хочет поближе с ними познакомиться.
- Ты поел? – он заставляет себя задать этот вопрос, потому что груда палок, из которых состоит Каме, определённо выглядит сомнительнее, чем в последний раз, когда они виделись. Правда, тогда она тоже выглядела довольно сомнительно.
- Да, я ел на съёмках.
Рё решает ему поверить, потому что сам эгоист и не хочет тратить четверть часа впустую, заставляя Каме изображать глотание нескольких кусков чего-то, чего (они оба знают) тот в итоге всё равно не съест.
- Хорошо, - говорит он. И в три шага преодолевает разделяющее их расстояние, оказываясь перед Каме, поднимает его пугающе лёгкую тушку и целует со всем своим чувством собственничества.
Это дорогого стоит.
- Ран, - говорит Каме, когда они отрываются друг от друга, чтобы глотнуть воздуха.
«Он не назвал меня только что именем этой сучки» - говорит себе Рё. Но всё же лучше прояснить ситуацию. Он вносит ясность более собственническими поцелуями.
- Я не был, - поцелуй в ухо, – и никогда не буду, - поцелуй в шею, – твоей сучкой, Каме, – французский поцелуй.
- Рё, - вскоре произносит Каме. Его голос больше не кажется застенчивым. Он звучит чертовски возбуждённо.
«Так лучше» - думает Рё. – «Намного».
- Мне нужно накормить Ран.
И это настоящий облом.
- Я уже накормил.
Он не врёт. Технически нет. Он накормил её огромной порцией чистой неприязни.
- Из коробки Canigood, - поцелуй в верхнюю губу, – которая слева, - атакующее посасывание нижней губы, - в шкафчике?
- Да. Именно.
И потёрся носом о нос парня. Скользнул руками вниз, в джинсы Каме.
Теперь он точно врёт. Но пока он получает удовольствие от Каме, все сучки в этом мире могут умереть от голода.
- О… О, Боже.
Каме совсем забывает про Canigood. Про Ран. Про всё, что не связано с Нишикидо Рё. Рё может это сказать. И да, это однозначно здорово. Он кусает Каме в шею, чуть повыше плеча, и видит леди сучку, смотрящую своими маленькими влажными глазками на их объятия с вожделением. Её влажный нос с упрёком подрагивает. Рё крепко сжимает миниатюрную задницу Каме. Маленькое исчадие ада показывает ему свои клыки. Рё, в свою очередь, показывает ей язык перед тем, как придумать даже лучший способ досадить сучке, используя этот орган. Он запускает его в ухо Каме, а затем убирает. И так несколько раз подряд. Сучка издаёт расстроенное поскуливание, которое Каме не слышит, так как сам издаёт кучу стонов, которые звучат с таким желанием, что Рё забывает всё, что не связано с Каме, включая уродливую сучку, обладающую расположением его парня. Руки Каме остервенело шарят по его телу, будто никак не могут решить, где же остановиться.
Будто они должны быть везде.
Иногда Рё не сильно возражает насчёт неспособности Каме, наконец, решить.
- Пойдём на кровать, – в голосе Каме не слышится ни капли неуверенности. В этом вопросе его разум, похоже, уже всё решил.
- Я возьму тебя прямо здесь, - шепчет он в ухо Каме, потому что (и это хорошо известный факт) Рё склонен противоречить людям. Особенно когда речь идёт о его парне, заставившего его ждать почти целую вечность.
- Но я хочу чувствовать тебя на мне, пока мы трахаемся, – защищается Каме, и его голос очень сексуально запинается.
- Хорошо, - отвечает Рё, потому что (и это не такой известный факт) он склонен уступать, когда люди ведут себя так, что их действительно хочется трахнуть.
Рё знает: из всех людей только Каме ведёт себя именно так.
По пути в спальню Рё наступает на хвост Ран, но только потому, что сучка сама нарочно попалась под ноги, понятно? Она взвизгивает, будто он, конечно, сделал это специально, и ей почти удаётся привлечь к себе внимание Каме.
Почти.
Язык Рё способен отвлекать Каме бесконечно.
В любое время.
Как сейчас.
Он захлопывает за собой дверь, и Ран остаётся снаружи.
Нишикидо Рё выиграл, сучка.
Он подминает свой любимый мешок с костями под себя, раскладывает на кровати, долгое время играет с ним и затем занимается с ним любовью.
Рё знает, с другой стороны двери Ран, должно быть, сходит с ума от негодования, беспокойства и ревности. Он думает, в каком свете она его представляет – как злую-презлую тварь, периодически заставляющую её хозяина кричать. Очень громко.
Ну, в итоге это довольно точное определение.

2 глава
- Я не буду спать с этой штукой! – заявляет Рё тоном, не терпящим возражений. – Она странно на меня смотрит.
Уродливая собачонка злого рока скребётся в дверь, прося пустить в их постсовокупительное убежище. Она, скорее всего, уже довольно давно это делает. Они не слышали раньше, занятые удачными попытками заставить Каме кричать. Но сейчас это ясно слышно. Сейчас крики и следующие за ними тяжёлые вздохи улеглись лишь для того, чтобы образовать облако эйфории над кроватью, лениво капающее эндорфинами на их запутанные тела.
Скрёб, скрёб, скрёб…
Рё почти чувствует, как маленькое нежное сердце Каме колотится, выражая сожаление в ответ на несчастный звук, который эта ловко манипулирующая хозяином сучка, наверное, тренировала весь день.
Каме даже немного дёргается, будто готов вырваться из сплетения их замечательно обессиленных конечностей.
Рё хмурится.
Разве он не выиграл эту битву чуть ли не век назад?
За дверью Ран продолжает свою игру. Трижды поскрестись, пауза, жалостливое поскуливание. Сейчас.
Ну лааадно.
Рё понимает.
То, что сейчас было, только первый раунд.
- Не зови Ран «этой штукой», серьёзно замечает Каме, потому что он правда, на самом деле, честное слово, принимает такие вещи близко к сердцу, чтоб его. – Её зовут Ран. Только не говори мне, что она тебя домогается, когда меня нет. – Хотя тут Каме несерьёзен. В его голосе сквозит смех. На самом деле даже есть возможность, что он расслабился до такой степени, когда не думает дважды или трижды, как обычно, перед тем, как довести Рё. – Я тебе не верю. Ран насилует только мои ноги. Она бы не стала мне изменять.
Рё мечтает, чтобы Каме не был так чертовски мил, приятен и мягок, когда совсем расслаблен, хотя знает, что это частично и его вина. Ладно. Полностью его вина. Осака Секси Мэн возьмёт на себя ответственность за свои действия. Каме никогда так не расслабляется, если это не заслуга Рё.
До невозможности расслабленный Каме обычно делает Рё невероятно удовлетворённым.
Просто так и работает уравнивание.
Вот, это и сейчас происходит. Он может чувствовать как широченная улыбка, от которой не может сдержаться, растягивает его губы.
Тёмные глаза Каме перехватывают один из этих осторожных, но частых и быстрых взглядов на лице Рё, и вот, они замечают усмешку. Ну как это упустить? Теперь это забавная ухмылка.
Он импульсивно подаётся вперёд, чтобы оставить поцелуй на зубах Рё.
Он так часто делает, когда они наедине.
Целует его улыбку.
И каждый раз, когда он это делает, Рё чувствует что-то неописуемое.
Он не уверен, что это вполне нормально.
Когда тебя не целуют в улыбку.
От такого поцелуя чувствуешь себя до сумасшествия счастливым.
- Если подумать, я мог бы понять, домогается ли она тебя, - Каменаши Казуя что, дразнит Нишикидо Рё? Нишикидо Рё правда настолько этим наслаждается? - В смысле...
Каме почёсывает нос о плечо Рё, что вообще-то бессмысленно, но, тем не менее, заставляет Рё почувствовать мягкость и теплоту.
- Фак! – говорит Каме. Он явно забыл, что значат его действия. Это поддразнивание, но его нос поднимается выше по изгибу плеча и теперь блуждает по шее Рё. Затем Каме пощипывает парня за ухо, и с каждой секундой смысла становится всё больше и больше.
- Рё, - упрашивает Каме. – Прекрати меня возбуждать.
- И что не так? Я же ничего не делаю, просто здесь лежу.
Что есть маленькая невинная ложь. Он лежит, наслаждаясь каждой секундой внимания, если говорить точнее.
Каме устраивается на Рё. Ага. Все колоссальные 13 грамм, которые он весит в последнее время, но поразительно, сколько секса в них вложено.
- Да. Именно.
- Ммм, ладно, посмотрим. - Рё притворяется, что оценивает ситуацию, но, главным образом, он оценивает «активы» Каме. – Ты весь возбуждён. Напомни мне ещё раз, почему это плохо? Потому что, если ты не заметил, я готов и на большее.
Каме озадаченно делает паузу, и чуть наклоняет голову. Он явно что-то забыл…
Ран напоминает о своём присутствии.
Это уже другая её схема, но в сущности сходная с предыдущей.
Скреб. Потом три поскуливания. Скреб, скреб.
«Грёбаная, мать её, сучка!» - думает Рё.
Но Каме о ней вспоминает.
- Потому что, плохой мальчишка, - говорит он, - я бы ни за что не накормил мою девочку Canigood, даже если бы это осталось последней собачьей едой на Земле. И этого шкафа, из которого ты предположительно взял Canigood, никогда не было. Он не существует, не на моей кухне. Так что, - заключает он с торжествующей ухмылкой. – Я должен покормить Ран.
Скреб.
Одно поскрёбывание. Эта сучка даже больше не напрягается, потому что её уродливые уши, должно быть, уже уловили всё за баррикадой, в смысле дверью, и она осознаёт, что выиграла этот раунд честно и в сухую.
Лицо Каме светит радостью на угрожающе тёмное лицо Рё, явно пытаясь исправить плохое настроение, начинающее сгущаться в комнате, пока Рё не нахмурил брови окончательно, что есть очень плохое предзнаменование. Он наклоняется, пока они не соприкасаются.
- Кто тут ещё должен раздражаться? Это ведь не ты мне соврал, Нишикидо Рё. – Каме улыбается на сердитый взгляд, шепча это. – Кроме того, я очень ценю все твои усилия, направленные на то, чтобы бездумно меня трахнуть. Правда.
Рё хочет продолжать хмуриться. Честно. Он же может. Это же естественно для него. Обычно. Но Рё не может. Просто не может продолжать вести себя как чудак на букву «м». Только не тогда, когда Каме так ублажает его эго.
- Правда?
Он понимает, что ему остаётся только ублажать что-нибудь в Каме в ответ.
- Эй. Эй, эй, эй. Руки прочь. Я сейчас пойду накормлю Ран, потом вернусь, и ты можешь... ты... о, чёрт!
- Сделать так?
Веки Каме трепещут, пока он пытается сконцентрироваться.
И терпит неудачу.
- Займись со мной сексом, – виновато шепчет он, и его глаза теперь закрыты. Он сглатывает и, возможно, пытается проглотить свою вину, но опять терпит неудачу, потому что виноватый Каме правда похож на прекрасную каплю драгоценного камня, украшающего его длинную изящную шею. Так что её нельзя проглотить. Да, Рё собирается до предела насладиться игрой с этой прекрасной безделушкой перед тем, как её расстегнуть.
Комнату снова начинают наполнять восхитительные звуки.
Из-за баррикады больше не слышно никаких поскрёбываний.
Нишикидо Рё снова выиграл.
Нишикидо Рё всегда побеждает.
И ухмыляется, сучка.
И ловит ртом воздух.

<3

Каме смотрит в маленькие лужицы гадости, являющиеся глазами Ран и пытается не чувствовать себя монстром из-за того, что поддался искушению вместо того, чтобы её накормить.
Опять неудача.
- Прости, радость моя. Мне так жаль. Просто… Я... ммм... задержался, знаешь...
Она знает. В том и проблема. Он может поклясться, что лужицы гадости выглядят травмированными. Он взъерошивает свои волосы и напрягает мозги, пытаясь вспомнить, какие сцены ей пришлось наблюдать, перед тем, как они с Рё добрались до кровати.
Упс.
Дорогая.
И ей пришлось всё это слушать. Собаки, у них же такой чувствительный слух, да? Притом, что они с Рё даже не пытались убавить громкость.
Твою ж мать, соседи тоже должны были услышать, хоть у них и всего лишь человеческий слух.
И под ‘соседями’ в этом случае понимаются все люди, живущие в радиусе трёх районов вокруг его квартиры.
Так что да, Ран должна была слышать.
Он краснеет.
Он очень смущённо похлопывает Ран по мягкой голове и затем быстро вскакивает на ноги и идёт по холодному кафелю кухни. Он подходит к правому шкафчику и достаёт из него жестяную банку «Can11», самое любимое угощение Ран. Она заслужила поощрение за супер долгое ожидание.
И за психологическую травму, прости Господи.
- И я не думал, что мы настолько задержимся, - говорит он, открывая банку. Он понимает, что это всё отмазки, но всё равно их тихо проговаривает, несмотря на то, что храп, доносящийся из спальни, ясно даёт понять, что Рё крепко спит.
- В смысле, - продолжает он с выражением раскаяния, - я думал, что смогу улизнуть после первого траха, – он останавливается. Не стоит сквернословить при Ран. И вообще не нужно обсуждать свою половую жизнь со своим питомцем.
Ран, наверное, не хочет знать, что Рё для Каме как «Can11» для Ран.
- Я плохая мамочка.
Он наполняет миску, которую Ран получила от Уэпи. Уэпи – крёстный отец Ран. Ну, Каме мысленно обращается к нему как к крёстной фее Ран. Но если Уэпи узнает об этом, тот тут же пошлёт его в глубокий нокдаун. А затем удочерит Ран и будет о ней заботиться. Потому что, честно, нельзя и мечтать о лучшей крёстной фее для этой обожаемой собачки, о чём свидетельствует множество подарков, которыми Уэда балует Ран. Ага, не то, что Каме. Он плохая, очень плохая мать. А вот Уэпи просто замечательная крёстная фея.
- А ты такая умница, что всё это терпишь.
Он почёсывает спинку Ран, ставя перед ней миску с едой, и затем осторожно облокачивается на стол, наслаждаясь восхитительным зрелищем. Ран с удовольствием жуёт, в конечном счёте, бедная несчастная девочка. Она с жадностью глотает пищу, но он уверен, она бы не хотела, чтобы он это так называл. Он мысленно исправляет фразу на «изящно проглатывает». Всё же оно достаточно быстро и яростно, это изящное проглатывание, что выглядит даже умилительнее.
Он наблюдает, как она заглатывает куски настолько изящно, насколько ей по силам. Он счастливо улыбается, чувствуя себя при этом ещё чуть более виноватым из-за мысли, что чем быстрее она всё съест, тем быстрее он сможет вернуться к Рё в постель, и остаться там. И ничего не может с собой поделать.
В этот час ночи кухня похожа на иглу, если говорить о температуре, и Каме уже представляет, как сонный Рё будет ворчать, как старик из Осаки, когда ледяные ноги Каме коснуться его. Правда, вскоре они нагреются; сонный Рё не только самый ворчливый старик из Осаки на Земле. Но и самый тёплый. И самый горячий. И самый сексуальный. Вне всяких сомнений.
Ран где-то на полпути от изящного проглатывания всего её ужина окончательно. И она явно им наслаждается, что видно по радостному вилянию её хвоста, означающему её ощущение близости к собачьему раю. Наверняка она сейчас на седьмом небе от счастья. Может, она сейчас даже смогла бы сыграть супербыстрым хвостом в пинг-понг сама с собой.
И Каме раздумывает, кто бы тогда был победителем.
И хихикает.
Да, сегодня он немного чувствует себя мажорным идиотом.
Даже немного голодным.
Может, съесть одно из тех аппетитных яблок, выглядящих очень вкусно с отблесками красного, которые Рё (раз он больше никому не давал свои ключи, то сделал вывод, что это Рё – и настолько простые выводы никогда не согревали его в школе) купил и положил в фруктовую вазу, поставив ту на самое видное место в очевидной надежде искусить Каме.
Он почему-то не ожидал от Рё такого милого и заботливого жеста, но тот его делает снова и снова, часто и настойчиво доказывая Каме его неправоту.
Очень приятно так часто ошибаться, когда Рё прав.
Ага. Рё будет доволен, если Каме съест яблоко, думает Каме. Он, конечно, ничего не скажет, но заметит. И Каме может достаться дополнительный поцелуй или два за завтраком. А может, и больше. Может, даже один из тех божественно нежных поцелуев, которые Рё дарит с такой жестокой экономией (возможно, чтобы избежать лужи обожания, в которую превращается Каме, когда получает такие нежные поцелуи от Рё).
Точно, он съест яблоко.
Он решительно подходит к столу, дотягивается до обозначенного фрукта и впивается в него зубами.
Это сладкая хрустящая добродетель.
Ам.
И пока он жуёт, его взгляд отвлечённо падает на журнал, оставленный Рё открытым на столе.
Он проглатывает кусок, и это больно.
Он садится за стол немного изумлённым и, не зная того, на тот же самый стул, на котором Рё провёл весь вечер.
Чуть позже (он не знает, сколько прошло секунд или минут) Ран уже облизывает безжизненное яблоко в его руке. Она закончила своё «изящное проглатывание».
Каме, не отрываясь, смотрит в журнал.
Хотя перед глазами у него сейчас всё довольно размыто.
И он не двигается. Он остаётся там, в холодной кухне, а ноги становятся окоченелыми. Он не мог так сидеть и смотреть настолько долго, но всё же кажется, что он уже простудился. Потому что шмыгает. Твою мать, ему нельзя позволить себе насморк. Завтра будут снимать сцену поцелуя. И будет очень неудобно, если он добавит больше органических жидкостей в этот процесс, чем необходимо.
Ему действительно стоит вернуться в тепло родной кровати.
Но почему-то теперь он не очень хочет туда возвращаться.
Не к Рё.
К этой змее с горячей кровью.
Грудь Каме внезапно сотрясает тихий всхлип.
Его плоскую грудь.
Он кладёт недоеденное яблоко на стол, подхватывает удивлённую Ран и прижимает её к себе, ища утешения. Крепко, ещё крепче, очень крепко. И, кажется, она ничуть не возражает.
Что у него такая плоская грудь. Слишком плоская. Чертовски плоская.
- Это потому что ты правда меня любишь, - говорит Каме.
В ответ Ран облизывает его мокрое от слёз лицо
- Ты же любишь только меня, да? – шепчет он.
Он хочет быть уверенным.
Она ещё раз лизнула его лицо, и, может быть, она любит Каме и соль, и «Can11», и свою крёстную фею Уэпи, и подарки Уэпи. Определённо. Но Каме не против. Каме может с этим жить. С такой конкуренцией он может справиться.
Такая конкуренция не вызывает посреди ночи безумные, нелепые и слегка истеричные мысли в его уставшей голове.
Типа таких:
‘Может, мне увеличить грудь с помощью имплантантов?’
3 глава

Рё просыпается.
Рё просыпается в одиночестве.
То есть он уже по-царски раздражён всего лишь через секунду после пробуждения.
Что, теперь он даже не получит свой утренний трах, а то и два, хотя бы утренний поцелуй, а то и не один, перед тем, как Каме выполнит свой акт исчезновения?
Он знает, что несправедлив, и что если Каме по-тихому смотался, то причина должна быть в том, что он хотел, чтобы его любимый парень получил дозу сна, которой ему самому так сильно не хватает, немного драгоценного сна, от которого он отказывается ради вышеупомянутого бойфренда.
Но вышеупомянутый бойфренд всё равно не может не чувствовать себя чудовищно недовольным.
У него приступ плохого настроения.
Он же чувствует себя чертовски обделённым.
Каждый хочет себе кусочек Каме. Целый грёбаный мир. Ну что ж, мир, вот тебе утренний выпуск новостей: Каме просто не хватит на всех. И Нишикидо Рё тоже хочет Каме. Он хочет его больше всех. И он должен его получить. Потому что у Нишикидо Рё преимущество. Вообще-то, к чёрту преимущество. У него исключительное право. Каме – его парень. Каме – его. И не только кусочек. Весь Каме.
Рё вздрагивает, поворачивается, сгибается и дуется, пока в его поле зрения не попадают флуоресцентные цифры на будильнике. Стойте. Он на секунду прекращает метаться и вертеться, сгибаться и дуться. Что? Ночь ещё в самом разгаре. Ещё такая рань! Он даже и грёбаного часа не поспал.
Значит, Каме не уходил.
Он где-то здесь.
Может, (внезапно в Рё рождается надежда), может, он пошёл на кухню перекусить среди ночи или типа того. Рё чувствует, как сам уже самодовольно ухмыляется в темноте. Он постоянно пытается выдумать план побуждения Каме есть больше, но должен признать, что преуспевает в этом не так часто, как хотелось бы. И это его чертовски раздражает, потому что он совсем не привык проигрывать. Но, да, он бы сказал, что сегодняшняя попытка стимулировать беспризорный аппетит его парня вполне удалась.
Рё прямо хочется похлопать себя по спине, признавая победу.
Молодец, Нишикидо Рё.
Он перекатывается на спину и задумывается о поощрении Каме по возвращении в кровать за то, что тот, наконец-то, голоден.
...
Что должно произойти прямо сейчас в любой момент.
..
Может, он решил много съесть? И это здорово. Это потрясающе.
.
Ну и сколько времени может занимать полуночный перекус, мать его?
Рё отбрасывает роль терпеливого бойфренда вместе с одеялом и идёт узнавать, в чём дело.
Свет на кухне включён, и никого.
Он видит надкусанное яблоко, один нелепый укус, а оставшаяся часть лежит на столе, как произведение абстракции. Так что Рё догадывается, что, нет, Каме совсем не объедался ночью. Он фыркает при виде собачьей миски. Она тут раньше не стояла, иначе он бы точно фыркнул на неё раньше. Кроме того, она чисто вылизана. Рё задумался, была бы Белоснежка так суетлива и разборчива в отношении своих яблок, если вместо этого всё её внимание и усилия были сконцентрированы на кормлении уродливой скотинки.
Рё вздохнул и задался вопросом, куда же отправилась Белоснежка, и вдруг что-то услышал. А точнее, тихий звук из гостиной, и его кровь застыла в венах.
Он шагнул в тёмную комнату.
- Каме?
Он не хотел, чтобы голос звучал так раздражённо. Просто он так звучит, когда Рё мучается от беспокойства.
Хрупкая изящная фигура, обнимающая уродливую, уродливую фигурку на диване дёрнулась вверх, когда рука Рё нащупала выключатель на стене. Он щёлкнул выключателем, и комнату залило светом. Рё успел заметить, как Каме поспешно вытер свои покрасневшие глаза узловатой трясущейся рукой. Другая узловатая рука зарылась глубже в этот маленький уродливый комок шерсти из преисподней, инстинктивно крепче прижимая его к своей куче костей, называемой телом.
Почему Рё вдруг почувствовал себя отрицательным героем в этой сказке?
- В чём дело?
- Ни в чём.
Голос Каме звучал уязвлённо. А вид был упрямый.
Потому что он такой и есть.
Оба.
Прекрасно.
Рё понятия не имел, как справляться с такой специфической комбинацией. По сути дела, Рё довольно растерян относительно того, как справляться с Каме в целом вне спальни. А тут гостиная.
- Тогда какого чёрта ты посреди ночи ревёшь над этим уродливым пучком шерсти?
Вообще-то Рё подразумевал под этими словами: «если мой парень вынужден плакать посреди ночи (и я на самом деле предпочту обратное), я хочу, чтобы он делал это на моём плече, а не в обнимку с этим пучком шерсти.
Да, даже в такой смягчённой сахарной версии, которую он никогда не произнесёт вслух, Рё должен придраться к Ран.
- Хватит так говорить о Ран, ладно?! РАН! И я не ревел.
- Ну, ладно. Прости. Я перефразирую. Почему ты изящно всхлипывал?
- Рё, не издевайся.
В голосе Каме Рё уловил тот особый привкус добавленной соли и начал подозревать, что этот привкус мог быть связан с волной слёз, которую Каме сейчас едва сдерживает.
И это заставляет Рё себя чувствовать отвратительно.
Поэтому он и ведёт себя отвратительно.
- Я Рё, помнишь? РЁ. Естественно, я издеваюсь. И даже не пытайся изображать, что ты не знал об этом маленьком обстоятельстве, когда начал со мной встречаться.
Каме сглатывает грозящую вырваться волну слёз в один заход (чёрт возьми! это так мучительно) и осторожно кладёт Ран на диван перед тем, как снова взглянуть на Рё. Что это за выражение в его прекрасных покрасневших глазах? Рё понятия не имеет, даже не догадывается, что на него повлияло посреди ночи, но должен признать, что Каме смотрит на него с негодованием, одетый ни во что, кроме этого просвечивающего настроения, что позволяет Рё подсматривать за его уязвимостью...
И это по-настоящему возбуждает.
Рё может поклясться, даже соски парня выглядят так, будто тоже негодуют.
У Каме отвисает челюсть.
- Ты смотришь на мою грудь? – его голос сочится недоверием, замешательством. И намёк на то, что он тем или иным образом тут виноват, раздражает Рё. Это не его вина, что соски Каме располагают к фетишизму. Это определённо вина Каме. И ему следует научиться брать на себя ответственность за такие вещи.
- Какую грудь? – он ухмыляется, запросто отрицая её существование, хотя в то же время, по сути, восхищаясь ей. Он прекрасно владеет искусством словесного поединка, может врать даже глазом не моргнув. – У тебя её нет, чтобы о ней говорить, маленький бесформенный анорексичный ребёнок.
Если Каме пеняет ему на то, что он издевается, Рё так и будет себя вести.
Каме сжимает руки в кулаки. Его губы поджимаются, формируя на лице знакомую гримасу, а кто (кроме его трудного для понимания, иррационального бойфренда) так привлекательно гримасничает?
- Хочешь грудь?
Он достаёт что-то из-под подушки и швыряет в Рё.
Журнал сильно его ударяет и громко падает на пол.
С превосходным чувством сценического искусства он грандиозно открывается на той самой странице, на которую Рё тупо смотрел весь вечер, нетерпеливо представляя, что сделает с Каме, включая его соски, как только тот придёт.
В самом центре во всей красе изображена Лиа Дизон, принимающая всерьёз слово ‘разворот’ на 'развороте журнала'.
Ран презрительно взвизгивает.
- Ты рылся в моей сумке? – холодно спрашивает Рё
Один из основных принципов руководства «Как Быть Нишикидо Рё» - немедленно переводить стрелки на обвинителя, когда ты виноват.
Правда, некоторые стрелки не перевести.
- Ты оставил его на столе в раскрытом виде, Рё, - говорит Каме. Его голос немного дрожит.
- А...
Он мог. Вернее точно оставил. Когда услышал, что открывается дверь, он... Он не хотел, чтобы эта ничтожная Ран добралась до Каме раньше него, хоть она и победила, в конце концов.
- Ты поэтому сейчас плакал?
- Я не плакал.
- Изящно всхлипывал. Без разницы. Это глупо, – презрительно утверждает Рё. - Что? Хочешь сказать, что никогда не смотрел порно?
Каме краснеет до свекольного цвета, так что Рё моментально забывает, что эта ситуация, которая могла бы вылиться в их первую официальную ссору, сейчас в самом разгаре. Вау! Когда Каме краснеет, то краснеет везде. До самых кончиков своих определённо существующих грудей.
Это чертовски очаровательно.
И чертовски несправедливо. Каме зря рассчитывает на правильную ссору, если будет использовать такие методы.
Хотя кажется, Каме уже не думает ни о какой ссоре.
- Я... Я... Ну... Наплевать. Забей. - He бормочет и смущается. Рё мысленно отмечает, что в ближайшем будущем надо бы поискать запасы порнографии Каме, и затем вычёркивает эту мысль. На самом деле, пока Каме под ним так извивается, никакое порно ему не нужно.
Весь боевой запал покидает Каме, уступая место робости, когда он подходит к Рё и нерешительно кладёт руку на предплечье Рё. Тому интересно, это его воображение, или ладонь парня немного влажная от тех поспешно смахнутых слёз.
- Давай просто забудем об этом, а?
- Ты же не думаешь, что я так просто спишу со счетов этот маленький полуночный кризис? – спрашивает Рё. Он произносит это таким тоном, который даже сам может определить как нетерпеливый. Но вопреки тому, что кажется, Рё на самом деле не изображает свою сварливую натуру. Просто так случилось, что они никогда не ссорились как следует до сегодняшней ночи. Каме всегда как-то умудрялся обезвреживать напряжение до того, как оно могло превратиться в скандал – и они приятные, методы, которые он использует, довольно потрясающие методы.
Но в голову Рё проникла мысль, из-за которой ему захотелось попробовать дойти до конца, достичь сегодня кульминации этой ссоры.
У них с Каме ещё не было секса после ссоры.
Никогда.
Пока что.
И мать твою, ему интересно, каким он будет, секс после ссоры с Каме.
Очень.
Так что он думает, что просто поддержит этот яростный огонь, дремлющий в изящно покрасневших глазах Каме. Этот яростный огонь, который тот, очевидно, всеми силами пытается потушить. Да, Рё лишь чуть-чуть подкинет дров, достаточно, чтобы он вырвался из-под контроля Каме и тогда...
- Прости, - говорит Каме, пока Рё фантазирует.
Он выдавливает эту слабую, вымученную и озабоченную улыбку. Рё пристально смотрит на эти покрасневшие ободки вокруг глаз Каме. Почему он выглядит как кролик, голубой и удручённый горем маленький кролик? И Рё принимает решение поссориться и заняться любовью прямо сейчас и прямо тут.
- Давай вернёмся в постель, а, Рё? – костлявая лапка кролика мягко упрашивает предплечье Рё, и Рё ругает себя за то, что он такая зараза по отношению к своему парню. Они могут заняться сексом после ссоры и в другой раз, когда Каме не будет выглядеть таким расстроенным, честное слово. Но потом, всё ещё поглаживая его предплечье, кролик добавляет:
- Я устал. Плюс ещё это сцена поцелуя, которая наверняка займёт завтра всё утро.
И ни с того ни с сего характер Рё вылетает из-под контроля. По-настоящему. Он больше не дурачится с намерением поддержать ссору и заняться после неё страстным сексом со своим парнем. Это вылетает из его головы. Он неподдельно сердит. Что-то в сочетании слов ‘поцелуй’, ‘сцена‘ и ‘всё утро’ досадно его ударяет. И невероятно бесит.
- Чёрт побери, ты устал. Полагаю, сегодня отличный день в царстве трудоголика Каменаши Казуи. Ты не обессилен, всего лишь устал.
Кролик выглядит поражённым резкой переменой тона. Его покрасневшие глаза расширяются. Он моргает. Нежная узловатая лапка покидает предплечье Рё.
- Эй. Я Каме. Естественно, я трудоголик, и ты знал об этом, когда мы вместе начали всё это, чем бы оно ни называлось.
Чем бы оно ни называлось? Рё больно. До безумия. Иногда чаще, чем он бы хотел признавать, Каме делает ему больно до безумия, и хуже всего то, что Рё может сказать, что это не нарочно, не как он сам делает это с Каме. Каме говорит так просто потому, что он так и думает.
Каме хихикает.
Он пронзает сердце Рё по-больничному метко и потом хихикает.
- Боже, я говорю как на встрече анонимных трудоголиков или типа того. “Я Каменаши Казуя. И я… трудоголик!” Шквал аплодисментов. Ну, ты знаешь.
Вот. Опять он это делает. Пытается снять напряжение.
Но Рё не даст ему это сделать.
- Знаешь что, тебе следует туда сходить, – возражает он. – Возможно, у тебя будут небольшие проблемы с анонимной частью, но с остальным всё нормально. Станешь ассом. Хотя очень жаль, что, возможно, ты не найдёшь времени в своём графике для этой встречи. Потому что между этими встречами Анорексичных Шлюх ТрахниМеняЯЗнаменит и встречами Очевидных Владельцев Домашних Любимцев ты просто уже слишком, слишком занят, не так ли? Ах да, может, если ты прекратишь снабжать своего парня случайным сексом, то что-нибудь и получится.
Покрасневшие глаза теперь ещё краснее, чем когда-либо. Но уже от злости. Теперь тут кролика и близко нет. Только Каме в приступе ярости.
Это очевидно, хочет он или нет, но сегодня точно будет жуткая ссора.
- Как мой трудоголизм связан с тем, что ты читаешь порножурнал на моей кухне и оставляешь его, чтобы я нашёл? Как это вообще с чем-то связано?
- Ну да, что общего между тем, что ты работаешь своей несуществующей задницей 22/24 и потом, являясь домой, проводишь половину оставшегося времени в обожании этого комка шерсти, и моим раздражением?
- Ты раздражён? Погоди. Ты ревнуешь к Ран?
- Да, именно. – Рё посмеивается, будто это самая нелепая идея. На все времена. Так и есть. Это нелепо. Затем он наносит ответный удар. «Когда кто-то бьёт тебя по больным местам, ударь по их вдвойне сильнее». Выдержка из руководства «Как быть Нишикидо Рё».
– Тот факт, что ты так патологически ревнуешь к моим отношениям с Учи ещё не означает, что я...
Лишь услышав это имя, Каме делает шаг назад, ближе к дивану, как будто ближе к Ран, чтобы утешиться. Он высказывает свои мысли очень быстро, очень громко, будто пытается заглушить слова Рё.
- Да, по крайней мере, я ревную к человеку, которому посчастливилось быть твоим бывшим парнем, и который теперь... Я даже не знаю нахрен, кто он тебе теперь. Мне наплевать.
Он в открытую плачет и даже не делает попыток вытереть слёзы. Рё подходит, пока ресницы его тёмных глаз не заденут ресниц красных глаз Каме, если он моргнёт. Но он не моргает и немного пугает даже себя, но ничего не может с собой поделать.
- Кто сказал, что я не ревную к твоему бывшему парню? Парням.
Это произносится низким охрипшим голосом. Около секунды назад у Рё было время затолкать обе свои пятки и несколько других вещей в свой необъятный рот. И Рё отворачивается в надежде пустить пулю в свой смущённый мозг или ещё что-нибудь подходящее для этого. Его ключи от машины на кофейном столике. Может, ему пихнуть их себе в череп? Подождите, есть идея получше. Рё берёт их, а с ними и свою сумку.
- Рё, ты куда? Ночь на дворе, - голос Каме бесцветный.
Несмотря на свою только что данную клятву не произносить ни слова, Рё слышит, как из его рта вылетают слова:
- К Учи. Куда ж ещё. Думаешь, я перестал быть засранцем?
Почему-то теперь ему кажется, что такая ссора не приведёт к примирительному сексу.
- Ты полураздет, - замечает Каме.
Не у каждого есть грёбаная собачья шерсть 24/7. На самом деле только у собак. Рё ловит эти слова до того, как они покидают его рот, потому что даже он может сказать, что в них параноические уши могут услышать ревность. А Каме явно настоящий параноик. Рё меняет фразу:
- Не волнуйся. Тут ничего того, что Учи не видел раньше.
Он садится в коридоре, надевает кроссовки и небрежно завязывает шнурки, встаёт. Его лицо настолько безэмоционально, насколько он может себе это позволить, и это ничего не отражающее выражение. И какого чёрта Каме натягивает плащ ему на плечи, если сам дрожит?
Хотя он делает только это.
- Прекрати изображать заботливого бойфренда. Ты ведь беспокоишься насчёт папарацци, да? – говорит Рё. Но они обо знают, что пресса у Китагавы на коротком поводке, и что Джонни может прижать папарацци так сильно, что Рё и Каме могут хоть сейчас выйти и заняться страстным сексом после ссоры, которого у них теперь, очевидно, не будет, посреди улицы и ни за что не попадут в газеты. Они также оба знают, что единственная цель, преследуемая Рё в этих словах, причинить боль Каме.
Всё понятно.
- Передавай привет Учи, - спокойно говорит Каме, взгляд устремлён вниз, то есть совсем в пол. Каме унижен и полностью побеждён, и Рё не хочет передавать привет Учи. Он хочет попросить у Каме прощения, хочет сказать, что сам не знает, что на него сейчас нашло, и почему они сейчас не занимаются нежным сексом.
Он открывает рот. Какого чёрта? Его обет молчания всё равно давно нарушен, но что-то, дьявол, пробегает у между их ногами, и Каме берёт дьявола на руки и прижимает его так крепко, как Рё сейчас чуть не обнял Каме.
Да, все знают. Если Бог, может быть, и женщина, то дьявол уж точно эта уродливая сучка.
И вместо своих извинений Рё лишь говорит:
- Пока, сучка.
И уходит.

4 глава

Каме стоит снаружи своей квартиры.
Он даже не потрудился надеть плащ, потому что от машины до квартиры совсем близко. Оно и не нужно.
Но обычно он не останавливается и не стоит перед дверью с ключами в руке.
Просто смотря на дверь.
Тупо.
Витая в облаках.
Вчера вечером, когда он пришёл домой и прошёл в эту самую дверь, вспышка тепла ударила его прямо в лицо. Оно было довольно замороженным от сильного холода на улице, но он чувствовал, как этот поток тепла охватил его щёки в ту же секунду, как он вошёл, до смешного горячо обжигая.
Всё потому, что он увидел эту пару кроссовок.
Они выглядели, будто были скинуты с небрежной надменностью. Почему-то один кроссовок лениво лежал на боку на коврике у двери, другой стоял рядом, как какой-то самоуверенный солдат.
Не то чтобы Каме чрезвычайно любит последнюю линию одежды Адидаса, хотя она славная и всё такое.
Всё потому что кроссовки означали, что он здесь
Рё.
И да, Каме чрезвычайно любит Рё.
Кого он обманывает?
Он без ума от Рё.
Так без ума, что вчера ему понадобилось добрая минута, перед тем, как он смог как-то успокоиться и осознать присутствие Рё, чтобы не орать о том, каким он был безумцем.
Это обернулось выгодой для его обожаемой Ран, потому что Каме суетился над ней на ту самую минуту дольше, чем обычно, всё это время чувствуя себя ужасно виноватым за своё лицемерие и её тактическое использование. Не то чтобы она возражала, но всё же.
Он пытался почесать её брюшко особенно приятно.
Но дополнительная минута ушла на то, чтобы его щёки перестали вести себя как странные поклоняющиеся Рё светофоры.
Он мог бы так не стараться, в конце концов.
Следующее, что он осознал - это Рё вокруг него.
И теперь весь Каме был странной поклоняющейся Рё рождественской ёлкой.
Это было только вчера?
А кажется, целую вечность назад.
И теперь ему так нестерпимо холодно.
Каме полностью уверен, что сегодня он не будет воплощением рождественской ёлки против своей воли.
Потому что.
Пока, сучка.
Он мотает головой с пустой решимостью, осознавая, что она ужасно болит, вставляет ключ в замок (чёрт, его пальцы почти не гнутся) и открывает дверь.
Он ненавидит себя за такую твёрдую надежду, несмотря ни на что.
На коврике у двери нет кроссовок.
Ну конечно, нет.
Рё нет.
Зато Ран вне себя от радости, что он дома. Безумно счастлива его видеть, почти чрезвычайно счастлива. Почти так, будто знает, что её хозяин сейчас вроде как умирает внутри, и она думает, что лучшая экстренная мера продержать его на этом свете ещё немного – это вилять хвостом со скоростью света.
Каме решает провести ещё по крайней мере 5 минут балуя её вниманием.
Он может себе это позволить. Никто не стоит рядом, облокотившись на стену, никто выразительно не дуется и не требует к себе всё внимание, будто это его право по рождению, и он родился в королевской семье.
Так что Каме добросовестно почёсывает брюшко собаки.
И витает в облаках.
Снова.
Ну, должно быть, время быстро пробежало, он, должно быть, поглаживал его маленькую радость гораздо больше, чем 5 несчастных минут, чтобы она устала от этого и устремилась на кухню, покачиваясь на ходу и многозначительно оглядываясь на него. Самый воспитанный способ попросить себя покормить теперь, когда она уверена, что он не собирается помирать, по крайней мере, не на коврике у двери.
Каме медленно поднимается и следует за ней на кухню как зомби.
Он ещё больше себя ненавидит за этот осколок абсурдной надежды, колящий его в сердце на долю секунды перед тем, как он заходит на кухню.
И так же в любую другую ночь.
Временно.
Если вообще когда-нибудь…
Невыносимо об этом думать.
Поэтому он и не думает.
Кухня такая же, как и вчера вечером.
И яблоко, которое он вчера кусал.
Оно всё ещё гниёт на столе. Ему внезапно страшно его трогать, и он не знает почему. Поэтому он трогает. Каме всегда пытается делать именно то, чего он больше всего боится, потому что он больше не ребёнок. Он никогда и не был ребёнком или, по крайней мере, не помнит, что был им. А что взрослый, коим он является, крепко держит в руке фрукт, в яблоке же нет ничего страшного, и затем он неспеша подходит к мусорному ведру и спокойно выбрасывает яблоко.
Вот.
Видишь?
Ничего ужасного.
Это было просто.
Он достаёт корм для Ран и насыпает его в её миску. И Ран очень счастлива.
Каме хочется быть собакой, чтобы самым ярким событием дня было его кормление.
Хмм… Ну, может, он и не очень хочет быть собакой. Эта коричневая хрень, называемая собачьей едой, выглядит довольно ужасно. И если у Каме проблемы с нормальной человеческой едой, то, возможно, он не хочет иметь дело с ужасной коричневой фигнёй из собачьей миски, как бы ни была красива эта миска. И она красива, Уэпи.
Чему Каме завидует (если прекращает об этом думать), так это тому, что у Ран есть её самое яркое событие дня.
Но это лишь мысль. Одна глупая мысль из тысячи, которые поминутно пробегают в его голове. И он точно не собирается из-за этого завидовать.
Завидовать собаке - это же нелепо.
Боже.
Он садится за стол.
Открывает банку, кладёт еду в миску и ставит ту на пол. Эти простые манипуляции, кажется, высосали из него всю энергию.
А может, это сделало выбрасывание яблока.
Каме задумывается.
В этом состоянии он вяло вытягивает вперёд руку.
Берёт свежее яблоко из вазы. Он понятия не имеет, зачем это сделал. Сегодня он точно не голоден. Но делает это. Кусает яблоко, жуёт, проглатывает. Повторяет процесс.
Кусает, жуёт, проглатывает.
Чертовски больно, когда оно проходит через его горло, попадая в желудок.
Но всё же.
Он уже съел целое яблоко, вплоть до дурацких семечек, которые делают ещё больнее.
И почему-то в ожидании смотрит на дверь.
Что-то внутри него так по-детски вопит, что он съедает целое грёбаное яблоко. Так почему же Рё не возвращается? И размышляя, даже с ещё бОльшим детским предрассудком, что, погодите, может… точно, одного яблока недостаточно. Он должен съесть все. И, может быть, тогда Рё вернётся.
Это дельная мысль, не так ли? Да. Это дельная ребяческая мысль.
Так что он сделает это. Съест яблоки. Все. Но, может, не сегодня, потому что для него слишком съесть сегодня даже ещё одно.
Лишь первое съеденное яблоко абсолютно его вымотало, и вообще он устал.
Но завтра. Завтра он сможет. Съест ещё одно.
Он сделает всё, что угодно.
По яблоку в день... Разве нет такой пословицы? Она предполагает держать доктора подальше, правда? Скучная пословица*. Она ни капельки не интересна Каме, его здоровье, если не удерживает его от выступлений и работы. Но что-то ребяческое, что без его ведома было в нём всё ещё живо, требует чего-то, что угодно, в чём можно найти поддержку, как человек, отравляющий другим удовольствие. Поэтому Каме по-детски выбрасывает часть пословицы, которая ему не нравится, и придумывает себе новую с упоминанием яблок, подходящую для него и Рё.
Яблоко в день...
Что-то ребяческое внутри ждёт, задержав дыхание.
Но подождите. Не так просто сочинить пословицу. Большинство из них придумывались веками.
Яблоко в день...
Заставит твоего парня...
Остаться?
Гм.
Каме знает. Это совсем не логично. Нужно сказать ‘заставит твоего парня вернуться к тебе’. Самонадеянно. Рё даже всё ещё его парень. Ну, если допустить, что он вообще был его парнем, а Каме никогда не был слишком уверен в этом факте. Но всё это слишком сложно, чтобы включать в одну пословицу. Пословица должна быть проста и красива. Плюс, рифмы не будет. Так что он оставит так: «Яблоко в день заставит твоего парня остаться» (‘An apple a day makes your boyfriend stay)’. Хреново, но это потому что он сочиняет мало лирики, не то что Рё. Потому что он отстой в этом деле, не то что Рё, который так офигенно одарён, который такой офигенно классный в написании стихов, которые потом прячет в дальние ящики и которые Каме случайно находит и потом тайно читает, потому что он сделает всё лишь бы лучше понять Рё. И затем эти стихи застревают у Каме в голове как клей целыми неделями, эти прекрасные тайные стихи, и он восторгается их стилем и смеётся над какой-нибудь умной игрой слов, которую наблюдает, и гадает, о ком они, потому что они часто об одном человеке, и это очевидно. Хоть он и знает о ком. Над этой частью тайной лирики Рё он втайне плачет в ванной. Это хорошо, правда? Что он не может обсудить эти спрятанные и случайно найденные стихи с Рё, но теперь это не важно.
Не важно, что Рё сейчас, возможно, собирает материал для новых тайных стихов о человеке, о чьём имени он даже не может заставить себя подумать, будто оно похоже на… на… на имя Волдеморта. За исключением того, что он мечтает, чтобы оно было вполовину так же ужасно, как у Волдеморта. Или на треть. Четверть тоже подойдёт. Но оно не ужасно, совсем нет. Оно невероятно свежо и мило и даже не нужно над ним работать. Что несправедливо. Жизнь несправедлива.
Но это не важно.
Потому что магия пословицы всё это сотрёт. Она сделает его объектом песен Рё.
Каме прекрасно знает, насколько он инфантилен, придумывая жалкие пословицы и всякую хрень. Что потом? Детские стишки? Он знает, и ему всё равно, потому что инфантильность даст ему... он быстро считает яблоки в вазе. Даст ему всего 6 дней перед тем, как придётся столкнуться с фактом, что его жизнь будет так же пуста, как в дальнейшем его желудок.
-------//------

Вторничное яблоко сделано из картона.
В среду – из штукатурки.
В четверг оно до невозможности горькое, и Каме вспоминает тот первый укус его первого яблока. Он вспоминает насколько он был сладок, хрустящ и приятен.
В пятницу… он даже не хочет знать, из чего сделано пятничное яблоко. Но всё равно его съедает.
Субботнее яблоко по вкусу незначительно приятно, за что он благодарен. Он может кусать, жевать и глотать его, пялясь в пространство.
Все эти яблоки превращаются в холодный кирпич, оказываясь у Каме в желудке.
И ни одно из них не возвращает Рё.
А сегодня уже воскресенье.
И конец дня. Это конец (работы, но об можно не говорить) недели, конечно. Этой недели. Всё заканчивается сегодня.
В вазе осталось всего одно яблоко.
Каме смотрит на него.
Это самое одиноко и депрессивно выглядящее яблоко, которое он когда-либо видел в своей жизни.
Он чувствует неожиданную волну жалости к фрукту, потому что собирается его съесть. Он сделает это. И когда яблоко будет съедено, а Рё не вернётся, значит, всё кончено.
И он больше никогда не будет есть эти грёбаные яблоки.
Никогда.
Каме страшно.
Он всё же протягивает руку.
И берёт красный фрукт.
Вгрызается в него. Жуёт, и это яблоко явно сделано из муки. Он проглатывает первый кусок как обычно, теперь это уже рутина, даже если это конец рутины, конец всего. И потом он останавливается, потому что больше не может.
Не может.
Он кладёт надкусанное яблоко обратно в вазу на столе, позволяя фрукту гнить. О чём он беспокоится? Всё равно не доест.
Собственное говоря, он никогда не будет есть что-либо ещё.
Пара загорелых рук появляется и обхватывает его собственные руки так, что он не может двигаться.
Он всё равно не мог пошевелиться.
Этот тихий, невероятно и отчаянно сильный взрыв эмоций парализует Каме.
Сработало?
Хоть он и не сумел, просто не смог доесть это последнее мучное яблоки, это не важно. Видимо, он съел достаточно.
Сработало.
Каме на миг выпадает из реальности, он обезумел от взрыва эмоций, и когда возвращается в реальность, их реальность, рядом с этим оголённым теплом. Из всех людей во Вселенной только один излучает такое тепло.
Рё.
Это сработало, он даже не думал, что сработает. И внезапно будто все эти яблоки, которые Каме не думая запихивал в себя, всё ещё все здесь, сидят в его желудке: картонное, из штукатурки, горькое, лучше всего забытое, чуть приятное, причиняющее боль. И в итоге они выливаются в гнев.
Каме в ярости.
-------------------------//------------------------------

Каме молчит.
Обычно ему палец в рот не клади. Скажет много чего, очень много, слишком, мать его, много. И это всегда раздражает Рё.
Но сейчас он молчит, и Рё обнаруживает, что даже когда Каме так себя ведёт, тот всё ещё может сводить его с ума.
- Я попользовался душем. Надеюсь, ты не против, - шепчет Рё в шею Каме, в его упрямую шею. Он может поклясться, она кажется такой невероятно упрямой под его губами. Но как только он это произносит, даже самому становится странно, как настолько банальные слова у него получились такими неизвиняющимися.
Каме продолжает молчать.
Ну и ладно.
Рё губами домогается уха Каме сквозь его теперь чёрные пряди. Он прекрасно игнорирует очевидное упрямство этого уха. Он целует его. Один раз.
Он что-то шепчет в сладко изогнутую ушную раковину:
- Я люблю тебя.
И тут же пугается. Очень сильно. Он не показывает вида, что испугался. Но он в совершенном шоке. Он понятия не имеет, как это случилось. Он точно должен был остановиться только на поцелуе. Ну, он мог бы применить неистовое целование Каме, в зависимости от его реакции. Быть ему упрямым или не быть, вот в чём вопрос. Единственный вопрос. Других не было, несомненно не стояло вопроса относительно этой фигни про «люблю».
И именно это имел в виду.
Потому что Рё осознаёт, что правда любит.
Имеет в виду.
Точно-точно.
Любит эту напряжённую, глупую, хрупкую, неподвижную статую человека.
- Я поражён, - говорит статуя бесцветным голосом, которого Рё никогда не слышал от Каме, но они никогда и не ссорились до такой степени, так что, наверное, это просто тон Каме, называемый ты-меня-бесишь-мой-придурочный-парень. Не о чем беспокоиться, это даже в какой-то степени мило. Или просто Рё сейчас так наполнен своей только что осознанной любовью, что находит Каме чрезвычайно очаровательным, включая его упрямство и бесцветный голос. - Правда, Рё. Что угодно лишь бы не извиняться.
Рё разворачивает его к себе.
В теперешней их позиции невозможно не вспомнить, как они обновили кухонный стол, и то обновление было достаточно запоминаемый. По крайней мере, Рё считает, что это невозможно забыть, особенно после целой недели сводящего с ума воздержания. Но он точно не уверен, что происходит в голове у Каме прямо сейчас.
Он уверен в одной вещи.
Он ни разу за всю свою жизнь не видел такого упрямого подбородка. И это считая те разы, когда он любовался собой в зеркале, ага.
Рё просто не знает, что сейчас делать с Каме.
Он ведь не может убить человека, которого любит, да?
Да?
- Надеюсь, ты расслышал, Каме, потому что я больше не буду этого повторять.
- Да, расслышал. Ты сказал, что любишь меня. Уррра! Это легко сказать. Легко, твою мать! Я говорил это. Я говорил это чёрт знает сколько раз чёрт знает скольки людям, и в основном это была неправда, а иногда правда, почти. Это просто слова, ясно? Они срываются с языка. Запросто. Твою мать, я же говорил их тебе, да?! Хотя не думаю, что ты заметил, ни разу.
Теперь его прорвало, слова холодно срывались с чувственных губ Каме и задевали губы Рё этим совершенно уместным тёплым дыханием. Оно пахло яблоками.
Рё почувствовал, как по его обнажённой спине побежали мурашки.
Неужели Каме правда внутри такой разочаровавшийся во всём? Как его внутренний пейзаж может быть такими заброшенными островками, лишёнными солнечного света, игривости и этой неразрешимой тайны аромата, который Рё просто не может не вдыхать с момента, как начал высасывать из него как какой-то ненасытный вампир, потому что вдыхания запаха Каме было мало для полного удовлетворения, через некоторое время ему хотелось больше, ему это было необходимо, и теперь это облако вокруг Каме, его аура, представляет для Рё жизнь.
И до сих пор время от времени Рё ловит взгляд одного из тёмных островков внутри Каме, темнее, чем Рё может себе представить, совсем необычный вид темноты. Эти островки не просто тёмные, они ещё и абсолютно одинокие. Это пугает Рё всякий раз, когда он замечает один из этих тёмных и одиноких островков на карте внутреннего ландшафта Каме. Его беспокоит, что они могут увеличиться, распространиться, сожрать его обожаемого парня изнутри.
Его беспокоит, что жизнь медленно покидает Каме прямо у него на глазах.
Его беспокоит, что частично это его вина.
Возможно, больше, чем частично.
Возможно.
Рё знает. Каме – тот, кто отдаёт. Он отдаёт и отдаёт, жертвует. Не только Рё (к сожалению). Всю его живость и экспрессивность – всё это он отдаёт Ран, джоннисам, фанаткам, всем, а что до себя…ну, он фактически ничего себе не оставляет. Просто забывает.
И зная это, Рё всё-таки это делает. Постоянно просит дать ему больше. Требует. Ему всё время не хватает Каме. Теперь это официально, теперь можно нормально сформулировать мысль: всё потому что он, твою мать, любит Каме. И его любовь, хоть и искренняя, возможно, не самая лучшая и утончённая в мире. Это любовь Нишикидо Рё. Вбей это в свою упрямую голову.
Но она есть.
Любовь.
- Я никогда этого не говорил, Каме. Никому.
Голос Рё дрожит от того, сколько он вкладывает в свои слова.
Твою мать!
Он нашёл себе столько оправданий, чтобы никогда никому не признаваться в любви. Обязанность признания внушала столько ужаса. И если бы не Каме, вынудивший его почувствовать все эти грёбаные чувства, никогда бы и не пришлось. Никогда. Но волнует ли это Каме? Показал ли тот хоть маленький кусочек уважения? Чёрта с два! Нет, он просто продолжает двигаться вперёд и заставляет Рё почувствовать всю гамму чувств.
Кстати, тут надо выбирать между двумя вариантами: отомстить и запихать эти кровавые чувства в эти три слова и сильно ударить этого идиота ими в самое сердце (так сильно, как только возможно) или глубоко их в себе зарыть, в такое богомерзкое место, о котором он не любит думать, но которое, тем не менее, существует, вместе с его остальными подавленными чувствами, уже гниющими там. Он пытался воплотить второй вариант, всеми силами всю неделю пытался пойти по второму пути, но эти чувства так и не заткнулись. Они царапали стены, делая их тонкими и чувствительными. Они заставляли Рё страдать, пока не просочились сквозь трещины, и теперь Рё больше не может их игнорировать. Он почувствовал, что грядёт чёртово наводнение, и вот таким образом он обнаружил себя здесь, смиряясь с вариантом номер один, он же «действуй как романтичный олух».
- И мне жаль, что я не умею извиняться. – Каме уже заставил его сказать эти три слова. Но фактически, ему ничуть не жаль. Он снова наносит удар в сердце Каме тремя короткими словами, которые теперь на самом деле может сказать. Да, он делает это немного беспричинно. - Но я правда тебя люблю, понимаешь?
Это даже не то самое ‘в любви и на войне все средства хороши’, потому что Рё просто не понимает этого выражения. Любовь – та же война, не так ли? Или это он только такой особенный, по военному подходит к слову «любовь»? Во всяком случае, теперь, когда он сказал эти три слова один раз, он вроде как получает от этого удовольствие. Должно быть, адреналина в крови полно.
И это срабатывает.
Сначала слегка дрожит упрямый подбородок Каме. И эта дрожь распространяется. Теперь Каме дрожит весь, зажатый между Рё и столом.
Хотя сразу же не говорит три ответных слова Рё. После нескольких секунд безмолвия, которые Рё великодушно ему дарит. Потому что, да, если сам Нишикидо Рё признается тебе в любви, это должно быть достаточно мощно, чтобы осознать сразу. Рё начинает чувствовать, что что-то может быть не совсем так.
Теперь Каме низко наклонил голову, и его шевелюра из тёмных волос не блестит так сильно, как световой отражатель.
- На этом месте по сценарию ты должен сказать, что тоже меня любишь. – Рё не прибавляет «ты, маленький дурачок», только в мыслях. Но в мыслях это звучит действительно громко. – Я думал, ты отыграл в достаточном количестве мыльных слёзовыжимательных дорам, чтобы знать, как обычно выглядят сцены признаний.

@темы: fanstuff: fanfiction

---

Funfiction. Ветры

[Солланж]

Название: Ветры
Автор:  Солланж
Пейринг: РёКамеПи
Рейтинг: PG-15
Жанр: драма
Саммари: случайное ДТП. И много-много ветра.
Предупреждение: упоминание смерти персонажа
Дисклаймер: знать ниче не знаю шоб я сдох!

читать

@темы: KAT-TUN, NEWS, fanstuff: fanfiction

---

Кто сильней

[Koidzumi Risa]

Автор: Koidzumi Risa
Бета:  umi~kuraki
Название: Кто сильней
Персонажи: ДжинДа
Рейтинг: пг-13
Жанр: романтика
Размер: драббл
Предупреждение: Уэда-вампир, поэтому АУ
От писаки: для  Amiya

Уэда сидел на мягком диванчике в дальнем конце зала и смотрел на танцующих людей. Временами он слегка морщился, его вампирское обоняние улавливало смесь разных запахов: духов, лака для волос, алкоголя, а главное – пота. Острый мускусный запах резал чувствительные ноздри. Уэда с некоторым отвращением думал обо всех этих телах, что в животном порыве трутся друг о друга.
Он зорко высматривал себе жертву на сегодня. Татсуя любил, что бы еда и развлечение, которые часто бывали один и тем же человеком, были красиво оформлены. И тут он заметил, как кто-то очень притягательный мелькнул на миг в толпе и вновь исчез. Уэда поднялся и подошел ближе, остановился у колонны, вглядываясь в толпу. И он заметил его снова.
Высокий мужчина в мешковатых джинсах и белой футболке, которая светилась фосфорическим светом в темноте. У него длинные волосы, которые развивались, когда он кружился и извивался в танце. Молодое, полное сил тело манило Татсую, заставляя чуть участиться его дыхание. Уэда плотоядно облизал губы, парень, покачивая бедрами, провел по себе руками, будто зная, что на него смотрят. Их взгляды встретились, и что-то было в этих глазах, что Тат-чан завелся еще сильнее. Парень призывно поднял руку, Уэда медлил всего секунду, а потом очутился в его объятиях. Его руки, дразня, коснулись живота, плеч и рук вампира. Легли на бедра, притягивая к себе.
Уэда, непривыкший быть в чей-то власти, был будто загипнотизирован. Он мог только отзываться на прикосновения. Эму это не нравилось, и потому он взял лицо парня в свои ладони и поцеловал в губы, глубоко и пылко. Пальцами взъерошил его волосы, чувствуя его губы на своей шее. Этот человек пах не так, как другие. Не то, чтобы от него не пахло потом или туалетной водой, но странным образом Татсуе нравилась эта смесь. Он думал, о том, что оба этих запаха были…горькими. Как первая утренняя сигарета и черный кофе, от которого в горле становится так странно приятно и горячо. Уэда еще раз вдохнул его запах, чтобы получше запомнить. Запомнить, как пахла одежда незнакомца, его волосы, ладони и ложбинка между ключиц.
Уэда заглянул в его глаза, они были такими темными, что зрачки сливались с радужкой.
- К тебе или ко мне? – спросил парень, наклоняясь к его уху.
- К тебе, - так же тихо отозвался Уэда и, взяв его за руку, повел за собой к выходу.
- Как тебя зовут?
- Джин.

Они не включили свет, и все было быстро. Быстрые, но пылкие поцелуи. Пальцы Джина, такие горячие, скользнули по обнаженной коже, от чего у Татсуи по спине побежали мурашки. Это похоже на борьбу. Уэда сильнее, поэтому он опрокинул Джина на кровать и навалился сверху. Джин закинул руки за голову и закрыл лаза, чувства обострились, каждое прикосновение отзывалось в теле странной электрической волной, пробегавшей от затылка до пальцев ног. Губы Татсуи, такие твердые и сухие, осторожно коснулись его виска, скулы, подбородка. Потом шеи под ухом, ниже – под подбородком, затем – ключиц. Джин сдавленно хихикнул. Тонкие, холодные, но невероятно сильные пальцы Уэда легли ему на шею, слегка сдавив горло. Другая рука заскользила вниз по груди к животу, оставляя на коже белые следы. Джин странно, со стоном, выдохнул и выгнулся ему навстречу.
А дальше Уэда запомнила только, как слега закружилась голова, струйка пота сбежала по спине вниз. И вдруг все закружилось вокруг, вспыхнуло яркими красками – ослепило.

Татсуя очнулся. Джин лежал к нему спиной на боку, Уэда обнимал его во сне. Вампир не боится холода, но в комнате было свежо. Окно почему-то было открыто, и кожа парня покрылась мелким мурашками, а тонкие волоски на коже встали дыбом. Уэда осторожно, чтобы не потревожить сон Джина, откинул его длинные волосы с шеи. Он наклонился, аккуратно прокусил шею и сделал небольшой глоток. Уэда отстранился, любуясь любовником. Молодое, сильное тело, кожа без изъяна, темные, блестящие волосы и две крошечные алые струйки на шее.
- Может, мне взять тебя с собой? - прошептал Уэда и улыбнулся. Он встал с кровати и подошел к распахнутому окну. Ночной ветерок трепал легкие шторы и приятно успокаивал кожу, горевшую от притока свежей крови. Сзади что-то сухо щелкнуло, Татсуя медленно обернулся.
Джин, все еще обнаженный, стоял посреди комнаты, в поднятой руке он сжимал старинный длинноствольный револьвер. Дуло было направлено вампиру прямо в лоб.
- Не знал, что охотники ходят по клубам, - беспечно произнес Уэда.
- Я узнаю тебя, - холодно откликнулся Джин, - Двести лет назад ты почти истребил наш клан. Но, как видишь, мы выжили.
- «Крадущиеся»? – Уэда был немного удивлен, - Вы быстро восстановились. Хотя традиции уже не те. Мне грустно умирать голым, к тому же не от меча, а от пули.
Джин колебался, Уэда улыбался все так же безмятежно.
- Вам не страшно умирать?
- Сколько тебе лет? – Татсуя наклонил голову в бок. Лунный свет резко очерчивал их силуэты, придавая сцене странную таинственность.
- Двадцать пять, - ответил Джин, револьвер в его руке слегка дернулся.
- А мне пять сотен. Думаю это достаточно. Временами я забываю, что вообще когда-то был человеком. Стреляй или умрешь сам.
Джин судорожно вздохнул и выстрелил, он медлил до этого всего секунду, но Уэды уже не было на месте. Пуля прошла мимо, а резкий, сильный удар отшвырнул парня к стене. Татсуя встал над охотником, вынул из ослабевших пальцев оружие и кинул в окно.
- Секс у тебя получается лучше, чем охота, - презрительно бросил Уэда, натянул джинсы, и присел перед Джином на корточки. Парень зло, но без тени страха, смотрел на него исподлобья. Татсуя наклонился и легко коснулся губами его лба.
- Встретимся лет через десять. Обещаю, я тебя не забуду.
Он ловко вскочил на подоконник, махнул рукой и спрыгнул. Джин вяло подумал: «Восьмой этаж!».

@темы: KAT-TUN, fanstuff: fanfiction

---

[Koidzumi Risa]

Автор: Koidzumi Risa
Бета:  umi~kuraki
Название: Поцелуй- это нечто особое.
Персонажи: РёДа (Акаме пробегали)
Рейтинг: пг-13
Жанр: романтика (?)
От писаки: для  Annabel Li )

Дозо

Рё, беспечно насвистывая, шел по коридору агентства, когда из темного алькова слева высунулась рука и затащила его туда. Уэда стоял у стены и, слегка прикусив губу, улыбался.
-Рё-чан, кажется, ты еще не целовал меня сегодня, - Тат-чан надул губы и поманил Нишикидо к себе. Рё ухмыльнулся и, опершись рукой на стену над головой Уэды, страстно приник к его губам. Татсуя как-то неуверенно коснулся прохладными кончиками пальцев его подбородка.
-Доволен? – спросил Рё, все еще нависая над Уэдой. Их лица разделяли всего несколько сантиметров. Тат-чан провел указательным пальцем по нижней губе и кивнул. Он положил ладонь Рё на грудь, заглянул в глаза и протянул:
-Приедешь сегодня вечером? Мне так холодно вечерами.
-Может быть, - Рё чувствовал, как от прикосновений Татсуи кровь бешено понеслась по венам, застучала в ушах, но он постарался сохранить невозмутимый вид.
-Может быть? – Уэда нахмурился, но голос его звучал очень сладко, - Рё-чан, я не буду долго ждать. Не думай, что ты единственный, кто может меня согреть.
Нишикидо наклонился, больно прикусил его губу и поцеловал, успокаивая.
-Жди, - и ушел, продолжив небрежно насвистывать. Уэда посмотрел ему вслед и поцокал языком. И странная горечь пронзила душу, будто предчувствие чего-то плохого.

Конечно, Рё задержался на работе и приехал к Уэде только около одиннадцати. Он нетерпеливо позвонил в дверь, потом еще и еще, постучал, но никто так и не ответил. Нишикидо раздраженно вынул мобильный и нажал кнопку быстрого набора.
-Алло, - томно проговорили на том конце.
-Уэда! – воскликнул Рё, - я приехал! Где ты?
- Я же сказал, что не буду долго ждать, - жестко ответил Уэда.
-Но, Татсуя…я думал…- растерянно начал Нишикидо, прислоняясь к стене, будто силы внезапно покинули его.
-Рё,- протянул Тат-чан, - перестань. Встретимся завтра.
Уэда нажал на отбой и повернулся к человеку на водительском сидении. Глубокая тень падала на его лицо, скрывая черты.
-Все, можем ехать.
-Тат-чан, ты жесток! – мужчина ухмыльнулся и завел машину. Блики света тускло освещали его лицо, Татсуя сощурился и дотронулся до руки на руле.
-Ничуть! Лучше закончить до того, как все станет слишком серьезно, – Уэда хищно улыбнулся, перегнулся через ручник и заглянул в глаза водителю, - поехали, - шепнул он.

В клубе было жарко и душно, музыка гремела, тела танцующих извивались в едином ритме, будто в агонии. Уэда взял своего спутника за руку и поскорее потащил в самую середину танцпола. Он прижался к парню, их пальцы переплелись. «С тобой я могу быть таким, каким хочу. Ты никогда не указываешь мне, что делать. Ты не поучаешь меня. Мы просто встречаемся иногда, просто танцуем, просто чувствуем друг друга. Это все ничего не значит» - думал он, покачивая бедрами и подстраиваясь под общий темп. Татсуя обнял его за шею, их лица были так близко. Стоит только наклонить немного голову и их губы соприкоснуться. Но Уэда не делал этого, сохраняя это «предчувствие» поцелуя, будто барабанная дробь, которая не спеша отбивает ритм в голове. Бесконечное, томительное и такое болезненно сладкое. С Рё такого никогда не было, он был так нетерпелив и порывист. Будто все время боялся упустить момент, а Уэда желал задержать этот краткий миг, искусственно продлевая его негу.
В танце Татсуя особенно остро ощущал это пьянящее чувство. Еще не секс, но так похоже. Мимолетные, ласкающие прикосновения; эти многообещающие, но короткие взгляды в глаза, как много они значили для него. Сколько удовольствия приносили.
Он просто не мог иначе.
Его партнер на сегодня был прекрасен. Обычно Уэда воздерживался от связей с коллегами, но этого парня он не мог пропустить. Чуть выше его самого, с темными, немного взлохмаченными от танца и рук Уэды, волосами, его карие глаза всегда будто искрятся весельем и жизнерадостностью. Татсуя давно ловил на себе его взгляд полный - нет, не любви - любопытства.
Уэда закрыл глаза, отдаваясь чужим рукам и танцу, когда откуда-то сбоку раздался странный вопль. Татсуя вяло оглянулся, а потом вдруг замер на месте. Рё смотрел на него с яростью и обидой. Рядом стоял растерянный Ямашита, он держал Нишикидо за плечо и что-то быстро говорил. Тот лишь огрызнулся и, сбросив его руку, направился к Татсуе. Уэда выпустил партнера из объятий и тот, надвинув поглубже шляпу, быстро отвернулся.
- Что ты делаешь? – закричал Нишикидо так, что люди шарахнулись в стороны.
- Сам виноват, - спокойно ответил Уэда, - Ты приехал слишком поздно.
- Но это не повод сосаться со всякими… придурками! Идем отсюда, Тат-чан! – не понижая тона, отозвался Рё. Он схватил Татсую за запястье и хотел потащить к выходу, но тот вырвался. Глаза его гневно сверкнули. Он ненавидел давление, и даже при малейшем покушении на его самостоятельность вспыхивал, как сухой порох. В такие моменты его разум отключался, а потом было очень стыдно вспоминать о случайно вырвавшихся на свободу злых, несправедливых словах.
- Я делаю, что хочу. Не смей мне указывать! Я принадлежу не тебе, а только себе! И Тат-чан – это комнатная собачка, а я – Уэда Татсуя! – раздраженно воскликнул он. «Придурок» обернулся и успокоительно коснулся его руки.
- Отстань! – бросил Уэда. А Рё кинул на парня короткий взгляд, а потом изумленно воскликнул:
-Джин?!
- Привет, Рё-чан, - Аканиши невесело улыбнулся и помахал. Уэда несколько секунд испепелял Нишикидо взглядом, а потом стремительно прошел мимо него к выходу. Он вырвался из душного клуба, вдохнул морозный ночной воздух полной грудью. А потом задышал часто и неглубоко, словно это причиняло ему боль. Джин вышел следом и теперь в ожидании стоял рядом.
- Хочу домой, - коротко ответил Татсуя, когда Аканиши вопросительно поднял брови.
По дороге они не сказали друг другу ни слова. Джин с преувеличенным вниманием смотрел на дорогу и только иногда хмурил брови, а Уэда смотрел в окно, но ничего не видел. Дворники работали вовсю, сметая со стекла первые легкие снежинки, звук, с которым они это делали, выводил Татсую из себя. Он потер висок и болезненно поморщился.

В квартире было прохладно, Уэда забыл перед уходом закрыть окно. И теперь на подоконнике были крошечные лужицы от растаявшего снега. Татсуя разделся, закрыл окно и включил кондиционер. Тот негромко зашумел, наполняя комнату ровным успокаивающим теплом.
Уэда забрался на диван с ногами и поманил Джина к себе. Аканиши немного помедлил, а потом все же присел рядом.
- Зачем ты так? – грустно спросил он. Уэда раздраженно что-то пробубнил в ответ, - Уэда, кто подрезал твои крылья? Они до сих пор кровоточат, я вижу.
-О чем ты?
- Все видят, что за жизнь ты ведешь, Татсуя. Кажется, только Рё и оставался слеп, как бывает слепа настоящая любовь. Со сколькими ты спал? Их много, правда? Но со сколькими был близок? Кроме Нишикидо никто не подбирался к тебе так близко. Я знаю, он задевает твое сердце, не беги от этого.
- Ты ничего не знаешь, Джин Аканиши!– выкрикнул Татсуя, вставая с дивана и подходя к окну. Он медленно что-то написал на запотевшем стекле, потом стер и обернулся.
«И никто не знает. Это только для меня. Я не хочу больше любить, не хочу, чтобы было больно. Мне нравилось это чувство, когда сердце горело огнем, и кровь бешено бежала по венам. Но это не стоит того, что приходит потом. Неизменное разочарование, долгое болезненно расставание. И вновь я собираю осколки…осколки разбитых надежд, гордости и сердца.»
- Это только мое дело, - вслух уже совсем тихо продолжил Уэда, - Кстати, а Каменаши знает, что ты здесь?
- Нет, но мы ведь просто разговариваем, так? – спокойно откликнулся Аканиши. Татсуя подошел, оценивающе окинул его взглядом и уселся верхом ему на колени. Обнял вытянутыми руками за шею.
- А теперь?
- Я знаю тебя, Тат-чан. Знаю, что ты нечего не сделаешь. Подумай обо всем, Уэда. Разве ты захочешь оттолкнуть человека, который сам протягивает к тебе руки? Может еще не поздно, и кто-то залечит твои раны? Наслаждение и страдание всегда идут рука об руку. Ничего с этим не поделаешь, - он встал, и Уэда скатился на пол, - Рискни еще разок.
- А потом еще? И еще? И так до бесконечности, без конца?
- Если понадобится.
Татсуя сидел на полу, а Джин стоял над ним. Аканиши все думал, кого напоминает ему это странный, милый, иногда немного жестокий ребенок. «Ах, да! Меня самого».

Через пару дней Каменаши подошел к Джину в гримерной, чтобы прояснить некоторые странные моменты в поведении друзей. Уже несколько дней он наблюдал, как Уэда вздрагивает от малейшего шума, Рё совсем ничего не говорит, только огрызается, а Аканиши просто не сводит с Татсуи глаз, будто гипнотизирует. Все это его порядком нервировало, и вот он решился спросить любимого:
-Что такого ты сказал Татсуе в тот вечер? Он сам не свой последнее время.
Джин пожал плечами:
-Ничего особенного.
- Джин, - Каме посмотрел ему в глаза, улыбнулся и дотронулся до руки, - Что вообще произошло. Ты мне так ничего и не рассказал.
- Казу, я люблю тебя, но это не для тебя. Да и не для меня тоже.
Внезапно дверь в комнату резко распахнулась. На пороге стоял злой, растрепанный Рё. Он решительно прошел внутрь, притянул Джина за ворот футболки и запечатал его губы грубым поцелуем. Аканиши протестующе замычал и оттолкнул его. Он бешено таращился на Нишикидо, не в силах что-либо сказать.
-Что ты делаешь, Рё?! – возмущенно воскликнул Казуя, вставая между ними.
- Если Уэда может его целовать, то и я! – бросил Нишикидо Каме, но сам смотрел только на Татсую, который замер перед зеркалом с кисточкой в руках.
- Чего? – тихо переспросил Казу, с трудом сделал пару шагов и опустился на стул. Он с непониманием и обидой посмотрел на Джина. Тот, приходя в себя, отрицательно помотал головой. Присел на корточки рядом с Каменаши и что-то горячо зашептал ему на ухо. Татсуя медленно прошел через всю комнату к Рё, широко размахнулся и отвесил ему звонкую пощечину. В его глазах блеснули слезы.
- Как я ошибался! – бросил Уэда и, закусив добела губу, выбежал из комнаты. Нишикидо ошарашено моргал и тер покрасневшую щеку.
- Ты – идиот! Как можно быть таким слепым! – негромко произнес в наступившей тишине Аканиши, - Уэда и я никогда не целовались, потому что он не целует тех, кого не любит. Это все знают!
- Все знают, - эхом отозвался Каме.

«Гадкая, гадкая привычка! Каждый раз я говорю себе, что поцелуй - ничто. И всегда инстинкт сильней. Целовать только тех, кого люблю. Идиотская привычка, неистребимая ничем. Поцеловал – и понял, что влюбился. Будто в этом прикосновении есть что-то особенное. Люди целуются каждый день, но только я так дорожу им».
Уэда бежал по коридору, словно в конце его ждало спасение. Неожиданно он оказался в том самом закутке, где всего пару дней назад «признавался в любви» Нишикидо. Он прислонился лбом к холодной стене.
-Татсуя…- Рё робко дотронулся до его плеча. Уэда нервно дернулся.
-Уходи.
- Нет, - Нишикидо осторожно обнял его сзади с плечи, - Я совсем тебя не понимаю. И, наверное, никогда не пойму. Я просто люблю тебя, просто хочу, чтобы ты всегда был рядом со мной. Только со мной.
- Рё…- Уэда обернулся и обвил его шею рукам, спрятал лицо, уткнувшись носом ему в шею, - Знаешь, я не целовал никого уже года два. Секс – это совсем другое. Даже если я лгу самому себя, говоря, что поцелуй - лишь прикосновение и оно ничего не значит, то это только от страха. Слова – ничто. Но когда я целую тебя, знай, что это мое «я люблю тебя».
Татсуя поднял голову и встретился взглядом с темными, но такими теплыми глазами. Его всегда прохладные пальчики коснулись щеки Рё. Уэда целовал его нерешительно, будто впервые. Будто связывая сердца и скрепляя их тайный, нерушимый союз.

@темы: KAT-TUN, fanstuff: fanfiction, Kanjani8

---

Драббл

[Maemi Black]

Название Чашка кофе
Пейринг: Реда
Автор  Maemi des
Примечание: я знаю, что песня поется от женского лица. Но мне слишком она понравилась.

Не так много кафе, в которых такие как он могут спокойно посидеть без кепки и очков в пол лица. И иногда происходят случайные встречи, которых совсем не ждешь. Грея руки о большую кружку черного кофе без сахара, он вспоминал, что когда-то давно, словно в другой жизни, он сидел ровно за этим столом. Только вот стул напротив был занят.

Ты сказал, что не любишь меня
За чашкой кофе
И мне пришлось отвести взгляд
Миллион миль между нами
Планеты разбиваются в пыль

Понимание во взгляде и теплая, но непреклонная улыбка тогда вывели Рё из себя. Почему то, признаваясь в своих чувствах, он ожидал чего угодно, кроме безупречно-вежливого отказа. Это лишало надежды.

Я иду по пустым улицам
Надеясь, что мы можем встретиться
Я вижу твою машину,
припаркованную на дороге
Свет в твоем окне
Я уверен, что ты дома
И я должен пройти мимо

Никогда он не проводил столько времени в беготне между гримерками своих групп. Приежал раньше и уезжал больше, мог узнать его машину издалека. Узнал адрес и всегда проезжал через тот район, даже если приходилось делать изрядный крюк.

Но нет, конечно, мы
не можем быть друзьями
Не сейчас, пока я еще страдаю
Я думаю, я всегда знал результат
Как закончится наша история

А потом начался откат. Чувства поменяли свою полярность. Будь Рё сейчас лет 5, то он как в детстве сгорбился и зажмурил бы глаза от стыда. Не важно сколько раз Ямашита его одергивал, все равно стоило появится в поле зрения рыжей макушке, или прозвучать его имени, как Рё срывался и говорил откровенные мерзости. Но самое мучительно заключалось в том, что его прощали. Не публично, нет. Но ни на градус не уменьшилось тепло излучаемое карими глазами. Тепло, даримое всем окружающим.

Я курю сигареты твоей любимой марки
И молюсь, чтобы ты
мне позвонил
Я лежу в кровати весь день,
глядя на стены
Брожу по барам всю ночь, желая,
чтобы я вообще не родился

Никогда еще не уходило столько денег на сигареты и выпивку, никогда еще он не мог уснуть ночи на пролет мечтая о несбыточном. О каком звонке могла идти речь, если они даже не обменивались телефонами... Все давно уже в прошлом, перегорело и осыпалось пеплом. Он повзрослел, научился жить своей жизнью, стал более самостоятельным. Оказалось, что если не оглядываться в поисках тени хоть каких либо чувств в чьих-то глазах, жить оказывается гораздо больше. И если бы сейчас перед Рё вдруг объявилась бы стройная фигура, он как и много лет назад предложил бы присоединиться. И снова бы рассказал о том, что чувствует. Он бы поблагодарил того, благодаря кому смог повзрослеть.

Для этого потребовалась
всего лишь чашка кофе,
Чтобы доказать, что ты
не любишь меня

@темы: KAT-TUN, NEWS, fanstuff: fanfiction

---

Уважаемые фандомовцы!

[Flo]

На RSYA открылось голосование!

Давайте поддержим наших замечательных авторов в RPS номинациях на ежегодном конкурсе RSYA!
Им очень нужны ВАШИ голоса!
С 2007 года наш фандом ни разу не оставался без наград. Поддержим эту славную традицию!

Голосование проводится здесь!

С работами, представленными нашими авторами на RSYA, можно ознакомиться здесь:

Номинация №15. Лучший РПС зарубежному фандому
JE фанфики:

список работ

- Так будет лучше для Томо
- Hikari Hitotsu/Единственный свет
- Исполняющий желания

Номинация №17. Лучший зарубежный РПС клип
JE фанвидео:

список работ

- Hold Me
- I know you want me (vs. Pitbull)
- haunted house

Номинация №18. Лучший РПС арт (коллаж/рисунок)
JE фанарт:

список работ

- Eternal
- Mr. Nobody
- Бал
- Змей
- Призраки прошлого
- На тебя меняю всех богов...
- "Даже если бы рушилось все... мне все равно, пока я не могу разобрать, где чей вздох…"
- "Извини, ты не оставляешь мне выбора…"
- Children of the Moon
- Простая геометрия или S = πR2
- Obscure thoughts
- Свадьба лучшего друга
- The world of our thoughts
- Temptation restraint
- One in a city
- Kizuna

запись создана: 17.10.2011 в 22:58

@темы: info

---

[Koidzumi Risa]

Автор: Koidzumi Risa
Бета: Рин Уэда
Название: И для нас всегда будет лето…
Персонажи: Ямашита Томохиса
Рейтинг: пока G, потом PG-13
Жанр: Романтика
Дисклеймер: отказ.
От меня: Простите, что так долго не было обновлений. Мы будем стараться)) И помните: даже просто смайлик приятен автору))
Главы 1 и 2: www.diary.ru/~letbabiesshave/p165564714.htm
Главы 3 и4 :www.diary.ru/~letbabiesshave/p166153350.htm
Глава 5 :www.diary.ru/~letbabiesshave/p166638070.htm

Глава 6. Красная нить судьбы.

-Холодно… Как холодно…
Эми лежала на кровати, накрывшись пледом и свернувшись в комок. Начинался третий день ее добровольного заключения и третий же день, как она оставила Ямашиту в одиночестве стоять посреди коридора под взглядами множества незнакомых людей. Апатия обрушилась и накрыла с головой резко и неожиданно, как зимние сумерки, как осенние дожди. Не хотелось ни есть, ни спать, ни даже вставать.
В первый день ее еще мучили воспоминания: давние о том, от чего она убежала в большой город, и свежие о Томо, предательстве и боли. О боли, которая, казалось, разрывает на куски. Хотелось выть и кричать, плакать, стенать и разодрать ногтями грудь, чтоб хоть немного унять эту боль. Но потом стало все равно и все едино, Эмилия могла только скулить о том, что жизнь несправедлива.
Первый день прошел, наступил второй, и пришли дурные мысли. Эми думала, что раз жизнь так жестока, то может и жить не стоит. Горсть таблеток, вода, и закрыть глаза навсегда. Погрузиться в прохладную тьму, где нет никого и даже ты сам – ничто. Но она гнала эти мысли.
Под вечер Эми заставила себя встать с кровати, и что-то позвало ее на балкон. Эмилия шагнула на холодный бетонный пол, осенний ветерок растрепал волосы, проник под свитер, от чего кожа мгновенно покрылась мурашками. Она оперлась на перила и немного наклонилась вперед. Внизу, во дворе, было пусто и тихо. Все будто излучало какое-то сонное спокойствие, казалось, что даже машины дремлют на стоянке, и деревья стараются шелестеть тише, чтобы не нарушить этот покой. Она снова обвела взглядом двор и только сейчас заметила темный силуэт на лавочке. Человек поднял голову и посмотрел прямо на нее, хотя в темноте этого было не видно, но Эми точно поняла, а точнее почувствовала, что это так. Мужчина встал, прошел к подъезду и остановился под фонарем.
Когда он вновь поднял голову, Эмилия охнула и отступила от перил. Ведь там, внизу, был Ямашита.
И вот сегодня Эми снова проснулась с мыслями о Томо, и первым делом вышла на балкон. Пи сидел на лавочке, как и вчера. Может он был там все эти дня, ждал ее.
Зачем он приехал? Хочет сильнее ранить, разбередить еще не затянувшиеся раны, которые кровоточат сильней, только от взгляда на него? От всего этого она и спряталась под плед, где можно было ощутить хоть иллюзию защищенности.
Хуже все было то, что ей очень хотелось снова поцеловать его, прижаться всем телом, ощутить на шее его дыхание. Почувствовать вкус губ и запах одеколона. Посмотреть в глаза, такие темные и всегда-всегда спокойные и опять услышать его «люблю».
Зазвонил мобильный, Эми вздрогнула всем телом и удивленно посмотрела на него, будто не понимая, почему кто-то еще может звонить, говорить, работать, когда ей так плохо. Почему весь остальной мир не остановился, когда ее мир рухнул, и она оказалась погребена под развалинами. Эми с опаской взяла телефон и взглянула на дисплей: «Неизвестный номер».
-Алло, - равнодушно ответила она.
- Ширакава-сан? – спросили на том конце.
- Да, это я. Простите, а кто это?- от любопытства она даже вылезла из-под пледа.
- Это Томео Катсу. Я…- он помедлил, а потом выпалил - я слышал о том, что произошло!
- От кого? – уныло спросила Эми.
- От Тегоши-сана, он…, я думаю, он беспокоится за вас и Ямашиту. Вы пропали, а он совсем не появляется на работе…
- Катсу-сан, - перебила она, - хотите приехать?
- Э? – Томео явно пребывал в замешательстве, - Я даже не знаю. Думаете, это удобно?
- Это ведь я вас приглашаю, так что все хорошо.

Через час к дому подъехала маленькая голубая машинка, а через пару минут в дверь позвонили. Она все еще была в длинном, вытянутом на локтях, светло-желтом свитере и шортах, которые почти не было видно из-под него. Волосы спутаны, лицо совсем без косметики, зато с синими, болезненными кругами под глазами. Такой она предстала перед Тегоши и Катсу, стоявшими на пороге и державшими в руках пакеты с логотипом ближайшего супермаркета.
- Прошу, - Эми отступила, пропуская их внутрь. Оба ничего не сказали по поводу ее внешнего вида, но обменялись понимающими взглядами. Юя быстро и бесцеремонно прошел в кухню и стал выкладывать продукты из пакета на стол. Эмилия последовала за ним, а теперь изумленно взирала на все растущую гору продуктов.
- Что это? Зачем это? – только и выдавила она. Тего обернулся и, широко улыбнувшись, ответил:
- Просто мы подумали…- он поймал укоризненный взгляд Катсу, - Ладно, я подумал, что эти три дня тебе было не до готовки или хождения в магазин.
Он принялся перекладывать продукты в холодильник и как можно непринужденнее спросил:
- Это случайно не Томо там, внизу? – Эми вздохнула, отпустилась на табурет и, под испытывающим взглядом Юи, кивнула. Томео поставил чайник, а когда тот закипел, быстро разлил чай по чашками, и теперь они степенно попивали его в полнм молчании. Эми спрашивала себя, почему ей вдруг захотелось кого-то увидеть. Катсу думал о том, как ему хочется утешить Эми-чан. Он понимал, что это неправильно, но желание обнять ее, прижать к себе покрепче было таким сильным, почти невыносимым. А Тегоши думал, как бы скорее помирить Эми и Томо, он-то видел, как эти двое светятся рядом друг с другом.
Знаете, - Тегоши решил начать издалека, - меня всегда удивляла одна сцена в дорамах. Когда там возникает ситуация подобная вашей, Эми-чан, и главный герои всегда пытается объясниться. И вот я думаю, Эми-чан, почему он делает для этого столько усилия, если, как думает героиня, не любит ее?
Эми подняла на него глаза, нахмурилась и спросила:
- К чему это все, Тегоши-сан? – она поболтала ложечкой в чашке.
- К тому, что может Томо просто нужно дать объясниться.
- Я не хочу об этом говорить, - меланхолично отозвалась Эмилия.
- А говорить и не нужно. Нужно выслушать его! – наседал Юя. Эми поднялась с табурета и тихо, но твердо сказала:
- Хватит. Уходите.
Уже на пороге Тего сделал еще одну попытку:
- Не любил бы тебя – не сидел бы третий день под окнами. Не любил бы – не побежал бы тогда следом. Не любил бы - никогда не сказал бы этого слова, «люблю». Не любил бы – опустил без сожаления.
- Откуда ты знаешь? Знаешь, что он сказал «люблю»? – Эми вцепилась в рукав куртки Юи и заглянула ему в лицо. Тот лишь пожал плечами и шепнул лукаво: «Интуиция».
Дверь за ними захлопнулась, и Эмилия вновь осталась в одиночестве. Прошла по квартире, присела на кровать, подтянув колени к подбородку. Дверь на балкон была приоткрыта, а с улицы доносился странный шум. Она подошла к двери и осторожно выглянула, а затем шагнула вперед и в изумлении прижалась к перилам.
«Когда я встретил тебя, я помнил
Как любить - я забыл надолго
С тех пор, как я вернул это замечательное чувство назад
Каждый день был в ярком цвете

Я обещаю любить и защищать тебя
Несмотря ни на какие помехи, даже если я потеряю все…» - Томохиса пел негромко, но эхо пустого двора далеко разносило его слова. За его спиной стоял Рё, как-то рассеяно наигрывая на гитаре. Тегоши и Катсу сидели на лавочке, Томео, не отрываясь, смотрел на нее, а Юя только один раз оглянулся и подмигнул.
«Мы доказали нашу любовь, поцелуй за поцелуем, сто миллионов раз
Но что-то упустили
Мы ощущали конец этой любви
Ах, прости меня, Джульетта

Я любил тебя больше, чем кто-либо
Но я ранил тебя больше, чем кто-либо»
Эми почувствовала, как из глаз побежали теплые слезы, на губах стало солено. «Мое сердце болит от слов "прощай"» Она вцепилась руками в перила.
«Я причинил тебе боль с любовью, с любовью; я очень любил тебя, я не мог остановиться
И я отнимал у тебя твою ослепительную улыбку»
Эмилия стерла слезы тыльной стороной кисти, но они все бежали и бежали. А она улыбалась, снова.
«Действительно ли это была ошибка, которую мы встретили?
Ах, я сожалею, что это был я»
Она рассмеялась, хрипло от слез, и увидела, что Томо тоже плачет, и его голос дрожит.
«Любовь - это любовь, но этого не может быть
Как я скучаю по тебе»
Эми неосознанно протянула к нему руки, будто хотела дотронуться и обнять.
«Нет ничего хуже, чем неспособность видеть тебя
Я не позволю тебе уйти, я не буду терять эту молитву»
Руки дрожали, ноги подгибались, но Эми не могла оторвать взгляда от него. Смотреть было больно, но закрыть глаза еще хуже. Это бы значило, навсегда разорвать эту тонкую нить, что еще оставалась между ними.
- «Ах, прости меня, Джульетта!» - Ямашита в изнеможении опустился на колени, - Ах, прости меня, Джульетта. Прости! Прости!
- Поднимайся…- тихо ответила Эми, но он каким-то чудом услышал ее.

Эми снова сидела в кухне, на том же самом табурете. Ямашита стоял у стены. Он медленно и тихо говорил, она молчала. Он метался по крохотной кухне, два широких шага от стены до стены. Раз, два в одну сторону и снова раз, два в другую. Она молчала. Он падал на колени и хватал ее за руки. Она молчала. Он кричал и умолял, она молчала.
- Пожалуйста, не молчи! Кричи, бей посуду, ударь меня и расцарапай лицо, только не молчи! – Ямашита присел рядом с ней.
- Я выслушала все, что ты сказал. Я все поняла и, может, даже приняла. Но, Томо, раны так быстро не затягиваются, - Эми посмотрела на свои дрожащие ладони, понимая, как хочет прикоснуться к его лицу. Но ведь нельзя, нужно держать дистанцию. Но какого черта, это ведь ее жизнь и ее боль. Метнувшись вперед, Эмилия повисла у Томохисы на шее.
- Ненавижу тебя! Ненавижу за то, что так сильно люблю! Ты так меня обидел, так унизил и предал, но с собой бороться я не могу. Ох, как я тебя ненавижу! – восклицала она, целуя его щеки, скулы, губы, подбородок, глаза и лоб,- ненавижу тебя за то, что так быстро простила. За то, что не могу на тебя злиться. За то, что таю в твоих руках. Только в твоих.
Томо не слушал, что она шептала, просто прижимал е к себе. Такую милую, такую родную. Три дня боли и страха, три дня он не чувствовал ее тепла рядом с собой. И Томохиса и не знал, что можно так скучать и мучиться вдали от кого-то. Разве так бывает? Разве бывает в жизни, чтобы встретились два таких разных человека и вдруг полюбили без памяти? Будто связаны они красной нитью судьбы.
Они так и сидели на полу в кухне и не могли оторваться друг от друга. Ямашита водил кончиками пальцев по ее лицу, вычерчивая неведомые узоры. Эми закрыла глаза и почувствовала, что раны болят уже намного меньше. Будто они затягиваются от прикосновений Пи.
-Ты мне веришь? – без всякой надежды спросил Томохиса.
-Нет, - Эми прижалась к его груди и услышала, как глухо бьется его сердце.
-Ты будешь мне верить, я обещаю!

@темы: NEWS, fanstuff: fanfiction

---

Слешкон 2011

[Flo]

16.10.2011 в 23:14

Пишет  Vikara:

Уважаемые софандомовцы!

Если вы переживали, что прежде никак не проявляли себя в фандоме, сейчас вам предоставляется прекрасный шанс это исправить!
Требуются добровольцы, готовые оказать посильную помощь в организации JE-стенда на грядущем Слэшконе, который состоится 5-го ноября.
Если вы готовы поддержать фандом физически (помочь с доставкой материалов до места проведения СК, присутствовать на самом стенде и т.д.), материально (распечатать материалы и/или вложиться финансово), а также морально (пожелать удачи и подержать за нас кулачки) – мы будем вам очень благодарны!

Давайте представим фандом достойно!

По всем вопросам и предложениям обращайтесь на у-мыл.

Разрешение на размещение поста получено. =)

@темы: info